Жена для чародея
Шрифт:
– Боль?
– улыбка Медлин померкла.
– Тебе больно?
– Немножко, -с легкой гримасой он потер лоб. Медлин протянула руку. Она гладила его лоб теплыми мягкими пальцами, в глазах ее светилось беспокойство.
– Тогда ты больше этого не делай, - сказала она.
Заявление это было таким простым, таким практичным, таким свойственным его жене, что Анатолю захотелось рассмеяться… но вдруг его глаза вспыхнули, и он понял, что не хочет ничего говорить.
Сильными руками он крепко
Они просто стояли обнявшись. В один миг, несколькими простыми словами Медлин перечеркнула годы боли, страха, ненависти к самому себе. Анатоль чувствовал, как оковы прошлого сваливаются с него и он… обретает свободу.
Он страстно целовал ее нежные податливые губы, тонкие брови, шелковистые мягкие волосы. Потом стер слезы с ее щеки, с удивлением осознав, что и сам плачет.
– Медлин, - проговорил он хрипло.
– Знаю, ты не хочешь, чтобы я об этом говорил, но я должен. Видение в кристалле… Единственная причина, по которой пророчество не сбылось, причина, по которой я не умер, - это ты.
В глазах жены засверкали слезы, она покачала головой, но он взял ее лицо в ладони, крепко сжал, не давая ей возразить.
– Я никогда не обладал силой изменить будущее. Это все ты, моя дорогая. Ты навсегда изменила мою судьбу. Настоящее чудо не в том, что я жив, а в том, что ты здесь и любишь меня.
– И всегда буду любить, - прошептала она. Анатоль пристально смотрел ей в глаза, его сердце захлестнула такая любовь к его маленькой, но упрямой жене, что ему стало больно. Но он сумел улыбнуться.
– Всегда - это очень долго. Так помни: тебе придется очень долго жить с великаном-людоедом в его замке у моря.
Ее нежные губы дрогнули в улыбке.
– Я думаю, что справлюсь, милорд. Но когда он снова начал целовать ее, она наклонила голову.
– Анатоль… Насчет замка… Я должна тебе признаться.
– Она нервно вертела пуговицу на платье.
– Я кое-что сделала, пока ты лежал в постели.
Она выглядела такой очаровательно виноватой, что его улыбка от нежности стала еще шире.
– И что же такое вы сделали, миледи?
– спросил он с притворной яростью.
– Я… я ходила в старую башню повидать Просперо.
– Что?
– Улыбка Анатоля исчезла, одна мысль об этом леденила кровь. Его Медлин, совсем одна, встретилась с этим проклятым богом колдуном!
– Что тебя заставило это сделать? Женщина, твое любопытство доведет меня до смерти.
– Это было не просто любопытство, - возразила она.
– Мне надо было обсудить с ним кое-что важное.
– Обсудить? О чем ты могла говорить с этим дьяволом?
Медлин съежилась, но решительно продолжала:
– Я… я рассказала ему, что уважаю его роль родоначальника
– Я… я попросила его уйти и оставить нас в покое.
– Проклятие! Он швырнул в тебя молнию или просто рассмеялся в лицо?
– Нет, он был очень мил. Он согласился.
Анатоль отстранился, уставившись в ее склоненное лицо, уверенный, что он не расслышал.
– Ч-что?
– Он пообещал держаться от нас подальше, пока я оберегаю тебя от несчастий и замок Ледж процветает.
Анатоль, потрясенный, не сводил с нее глаз. Сколько он себя помнил, он хотел освободиться от вечного присутствия Просперо и его докучных шуточек. Когда-то он даже уговаривал своего кузена Зака, экзорциста, изгнать призрак из замка. Но Зак отказался применять свое искусство к члену семьи.
По правде говоря, Анатоль думал, что Зак просто боится бросить вызов Просперо. Но кто из Сентлеждей не побаивался своего знаменитого предка?
И вот Медлин оказалась той, кто это сделал, его хрупкая жена победила страх и Встретилась с призраком… Это потрясло Анатоля. Более того, он понимал, что это должен был сделать он.
Он взял ее за подбородок, заставил взглянуть на себя. Она в тревоге покусывала губы.
– Ты… Ты сердишься на меня?
– Сержусь?
– выдохнул он, восхищенно гладя ее по щеке.
– Моя смелая… моя прекрасная Медлин! Ни у одного Сентледжа не было такой жены! Что такому ничтожеству, как я, делать с такой замечательной женщиной?
На ее щеке появилась озорная ямочка, но глаза смотрели серьезно и нежно.
– Просто любить ее.
В этот вечер в спальне горели все свечи, Анатолю Сентледжу больше нечего было скрывать.
Он чувствовал себя, как усталый рыцарь, проделавший долгий и опасный путь, чтобы приблизиться к своей даме сердца и вручить ей меч. В последний раз.
– Медлин, - произнес он тихо, но твердо, - когда-то я вручил тебе этот меч во время обряда, который тогда не имел смысла. Его смысл я постиг лишь недавно. Тогда я не понимал, что это означает - отдать женщине свое сердце.
Он преклонил перед ней колено. Золотисто-медные волосы Медлин рассыпались по плечам, ее хрупкая фигурка, облаченная в белое платье, мерцала в пламени свечей.
Он поднял меч:
– Леди, вы соблаговолите принять мой меч? Соблаговолите ли вы также принять мое сердце и мою душу? Навеки.
– Да, - прошептала Медлин, думая, что в тот далекий день она тоже многого не понимала. Ее пальцы сомкнулись на золотой рукояти оружия. На сей раз она полностью сознавала его силу, огромную ответственность, лежащую в ее руках. Она торжественно произнесла: