Жена Джалала. Вернуть свое

Романова Злата

– Какие глаза! Красавица твоя дочка, Азамат. Но и мой сын неплох, а? Хорошая выйдет из них пара.

– Посмотрим, – уклончиво отвечает папа. – Аза, принеси нам чай.

Я встаю и чинно выхожу из комнаты, а оказавшись в коридоре, ускоряю шаг до кухни, где уже приготовили поднос, чтобы я его отнесла.

– Главное, не споткнись, – инструктирует меня Элиза, которая в гостиной не присутствовала, так как женщинам не положено.

– Постараюсь, – улыбаюсь я, хотя нервы уже на пределе.

Для меня смотрины всегда оказываются тяжким испытанием, потому что после ухода

гостей папа зовет меня в кабинет и объясняет каждую совершенную мною ошибку при гостях. Потом следует наказание в виде ремня, которым он бьет поверх одежды, но все равно очень больно. Я уже дождаться не могу, когда он, наконец, выберет мне мужа и я смогу сбежать из этого дома. Мне даже все равно, как этот муж будет выглядеть, лишь бы он не был жестоким человеком. В отличие от других девушек, я ищу в спутнике жизни не внешнюю привлекательность, а человечность. Я бы смогла полюбить своего мужа за одно только хорошее отношение ко мне.

Взяв тяжелый поднос, я иду обратно до гостиной, молясь, чтобы не запутаться в подоле длинного платья, но все проходит отлично. Присев на колени перед низким столиком, я разливаю чай по чашкам, все еще не глядя на лица окружающих меня мужчин, и выслушав пожелания каждого относительно сахара и молока, подаю готовые напитки каждому в руки.

Естественно, мужчины стараются избегать при передаче чашки прикосновения к моей руке, пока один наглец не шокирует меня, намеренно обхватив мизинцем мой указательный палец. Я чуть не роняю чашку от неожиданности и непроизвольно поднимаю веки, встречаясь взглядом с мужчиной, одетым во все черное – такого же цвета, как его дьявольские глаза. На какую-то долю секунды я вижу лишь эти глаза, страшные, пугающие, которые смотрят на меня настолько напряженно, что я чувствую настоящий страх, словно он может наброситься на меня в присутствии всех этих мужчин и просто придушить. Чем же я так ему не угодила?

Покашливание папы приводит меня в чувство и я автоматически сжимаюсь, опуская взор, прежде чем взять себя в руки и не спеша встать. Взяв пустой уже поднос, выхожу из гостиной и прижимаюсь спиной к стене, тяжело дыша и чувствуя, как душа уходит в пятки. Папа заметил это, не мог не заметить. И мне теперь точно не избежать наказания после ухода гостей. На глаза наворачиваются слезы от осознания неизбежности того, что должно произойти, но я пытаюсь не поддаваться отчаянию и не плакать, не то мне будет еще хуже. За слезы папа наказывает тоже.

Дверь в гостиную внезапно открывается, пугая меня, и подняв взгляд, я снова встречаюсь глазами с вышедшим оттуда мужчиной. Тем самым, из-за которого меня ждет болезненная порка кожаным ремнем сегодня. Как же я ненавижу его в этот момент!

Пытаюсь быстро улизнуть на кухню, но он окликает меня, как только я поворачиваюсь к нему спиной.

– Стой. Мне нужно в ванную. Где она?

У него даже голос соответствует образу – такой же командный и грубый. Кто это вообще такой? Надеюсь, не мой жених.

Боже, что за ужасная мысль?! Нет-нет-нет, только бы не он!

– Ты слышишь меня? – не дождавшись ответа, теряет терпение мужчина.

– Д-да, пойдемте, – заикаюсь от страха, направляясь

в коридор слева, где располагается ванная для гостей рядом с выходом в сад.

За спиной слышатся тяжелые шаги и я облегченно выдыхаю, поняв, что он действительно идет за мной. Обернуться и проверить я бы не решилась. Ни за что больше не позволю себе посмотреть ему прямо в лицо! Чего доброго, еще решит, что я провоцирую или пытаюсь привлечь к себе внимание.

Остановившись перед нужной дверью, я открываю ее нараспашку и указываю рукой.

– Прошу вас. Полотенца чистые.

В следующий момент жесткие пальцы смыкаются на моем запястье и я с грохотом роняю поднос, вскрикивая от неожиданности и не успевая ничего сделать, потому что этот негодяй затаскивает меня в ванную и прикрыв за собой дверь, прижимает меня к ней спиной.

– Отпустите! – кричу я. – Что вы делаете?

Большая рука тут же накрывает мой рот, а вторая упирается в плечо, удерживая на месте стальной хваткой. Я дергаюсь, пытаюсь вырваться, потому что дикий страх захлестывает с головой и мысли заменяет лишь инстинкт вырваться и спастись. Потому что нормальные мужчины не прикасаются к чужим женщинам и не удерживают их. Это грозит им смертью. А если этот мужчина посмел, значит, он не боится и способен сделать со мной все, что угодно.

– Успокойся, – врывается в мое сознание его до жути спокойный голос. – Если не успокоишься, я просто задеру тебе юбку и трахну так.

Как только смысл его слов доходит до меня, я шокировано ахаю, но звук поглощен его ладонью. Слезы еще быстрее текут из моих глаз, но я замираю, боясь, что он и правда задерет мне юбку. Если годы с тираном-отцом чему-то и научили меня, так это послушанию. Пока я слушаюсь, наказание меньше.

– Умница, – довольно выдыхает это презренное животное, наклоняясь и тычась носом в мои волосы, громко втягивая в себя мой запах. – Охуенно пахнешь, рыжуля.

Я дрожу и плачу, моля Бога о помощи, пока он ведет одну руку ниже, обхватывая меня за талию и прижимая к себе вплотную, толкаясь бедрами в мой живот чем-то твердым, о чем мне даже подумать страшно, и снова обнюхивая меня, как какой-то пес.

– Ты правда девственница? – прилетает вопрос прямо мне в ухо и я отчаянно киваю, надеясь, что это остановит его. – Славно, – хмыкает мерзавец, снова толкаясь в меня своим… бугром. – Сегодня я тебя отпущу, не дрожи так. Но совсем скоро, я заставлю тебя горло надрывать от криков, сладко пахнущая рыжуля. Мы с тобой несколько дней из кровати не вылезем, пока я как следует не объезжу твою девственную щелку. Думаю, твой отец будет рад отдать тебя мне. Как считаешь?

Зажмурившись, я киваю, соглашаясь со всем, лишь бы он отпустил меня, и когда он так и делает, резко убирая от меня свои грязные руки, практически оседаю, в последний момент сумев ухватиться за стоящую рядом раковину.

– Ну-ну, какая ты впечатлительная, – насмехается надо мной это животное, кончиком пальца ловя очередную слезинку с моей щеки и пошло слизывая ее языком, как какой-то деликатес. – М-м-м, даже плачешь красиво. Ты будешь так же плакать, когда я поставлю тебя на колени, красавица?