Жена Эмиля. Наследник для Зверя

Устинова Мария

Я вышла вслед за Эмилем, в коридоре подобрала шубу. Смотрела, как суетится охрана, решая, как вывести Жанну, не привлекая внимания соседей и не рискуя перед Бестужевым. Еще вопрос, как ему удалось уйти, когда внизу были наши парни… Странно, что Эмилю не пришло это в голову.

Ладно, Воронцов мертв. Жанну от отца защитит муж. Но старик выдвигал и другие условия: хотел Феликса. К тому же, я не уверена, что нас действительно оставят в покое, а не пришьют Эмиля с братом после сходки в назидание остальным.

Дурные предчувствия сменялись

надеждой и обратно. Он не может всего этого не понимать, так чего же хочет, какой у него план? Я следила за мужем, который стал собранным и деловым, и понимала, что какое-то решение он принял. А если Эмиль что-то решает, то следует себе до конца.

Меня выводили последней, окружив охраной. Посадили в джип, Андрей был в другой машине, Эмиль тоже пересел, неожиданно поцеловав на прощание. Я ехала домой, пока они будут устраивать Жанну, а затем договариваться с Бестужевым-младшим.

И, надо сказать, я испытала облегчение. Я могла вернуться к сыну и забыть об этой романтично-грязной истории. Я выяснила правду и впереди появился просвет. Еле заметный, тусклый, но как я о нем мечтала и надеялась, что на этой сходке все закончится, каким бы ни был финал.

Глава 48

Какое-то время я ни о чем не думала, кроме сына.

Целыми днями носила малыша, снова начала кормить грудью, хотя молока уже почти не было, и все время тратила на то, чтобы рассмотреть крошечное существо, которое сама привела в мир.

Андрей больше не приходил. Эмиля я тоже почти не видела. Уверив меня, что все будет отлично, он целыми днями пропадал вне дома. Решал те проблемы, которые сам и устроил.

Я злилась на него.

Злилась, что в нашем доме невозможно остаться наедине из-за круглосуточной охраны. Из-за Феликса, постоянно торчащего при мне. Из-за того, что больше я не могу выйти из дома, а мой сын видит солнечный свет только через окно и то в те моменты, когда разрешат подойти. Стоит ли финансовое благополучие этого? Я так не считаю.

Андрей позвонил спустя неделю:

– Дина, все готово. Что ты решила?

– Не знаю, – сердце ныло, как только я думала о побеге. Понимала, что пора – и боялась. – Я не смогу, целый день под охраной, с меня глаз не спускают…

– Я выхожу из игры. Сашку я нашел… – голос стал грустным. – Помочь твоему мужу я ничем не могу, у меня рука сломана. Все, что я могу – это помочь тебе от него уйти.

Настала моя очередь вздыхать.

– Послушай, ласточка, – голос стал теплым и неразборчивым. – Твой дожал Бестужева, они договорились. Все болтают о большой сходке. Завтра вечером, в «Фантоме»… Он говорил?

У меня появился холодок на сердце. Ни черта он не сказал. Ребенка я держала на коленях и, словно почувствовав мое настроение, тот нахмурился и завозился.

– Все идут без оружия, но стянут туда охрану. Это удачный момент, понимаешь?

Он предлагал сбежать, пока все будут заняты. Я почувствовала укол в сердце, и судорожно вздохнула.

Я трусила. Когда представляешь в уме побег, планируешь его, и то страшно, а решиться на последний шаг, может быть, совершить ошибку, еще сложней.

– Я в «Фантом» не пойду, мне это ни к чему. Пока он там, – продолжил Андрей. – Я буду ждать тебя внизу. Найди предлог выйти и я тебя заберу. Ничего не нужно. Деньги, документы… Будет всё.

– Хорошо, – выдохнула я, немея от страха, и Андрей отключился.

У меня было чувство, что я провалилась в пропасть. Мерзкое ощущение, и чтобы от него избавиться, я, положив малыша в кроватку, пошла в кабинет мужа.

Андрей сделает новые документы, думаю, сумеет достать и оружие для меня, если нужно, но не хочу, чтобы он помогал с деньгами. Я не возьму, чтобы не быть обязанной хотя бы в этом.

Он еще привязан ко мне… Думаю, остатки трагических чувств после смерти невесты, моя красота, нежность, к которой он привязался и чувство вины дали такой коктейль чувств, после которого Андрея не скоро отпустит.

А я хочу сбежать и спрятать сына, а не искать новых отношений. Не уверена, что мне вообще когда-то этого захочется. У меня было ощущение, что мужчинами и отношениями с ними я наелась досыта и завязала после рождения ребенка. Это все слишком сложно.

Но Андрей еще хочет меня. Он так же одержим, но пока не трогает и не давит, потому что я была беременна. Помню его удивленный взгляд на мой пятимесячный живот. Так уставился, словно беременных никогда не видел. Боюсь, его интерес со временем вернется. А взять у мужчины деньги – это подать невербальный сигнал, что принимаю его ухаживания и соглашаюсь быть его женщиной. Деньги я лучше возьму у мужа.

Я открыла сейф.

Оружие, боеприпасы – их я сдвинула в сторону. Горы документов и бумаг, а в глубине сейфа ровные пачки долларов. Эмиль уважает нал. Я протянула руку, но остановилась. На нижней полке было кое-что, чего раньше я не видела… Две баночки с лекарствами. Судя по форме – американские препараты. Я взяла один, потрясла, послушав грохот твердых таблеток. Названия ни о чем не сказали.

Что это за дрянь? Он ведь не болеет. Он ничего не пьет. Ему всего сорок и у него нет вредных привычек. Я ощутила первое беспокойство, и вытащила из-под баночек прозрачную папку с логотипом известной клиники.

Эмиль ходил к кардиологу.

Я проверила даты: он обращался к врачу в мае... После первых угроз Бестужева, когда тот вывернул наши тайны на глазах у всех. Напомнил о том, что меня изнасиловали трое ублюдков, а Эмиль не смог защитить. Он сказал, обнародует видео, на котором меня истязают, и у Эмиля случился приступ бешенства в кабинете, хлынула кровь из носа. Спустя неделю он прошел обследование, а мне не сказал, что стало беспокоить сердце… Боже, почему ты ни в чем не признаешься?

Я листала бумаги: повторно Эмиль обращался в сентябре и ноябре. Принимает лекарства. Ему сказали, что сердце изношено.