Жена Эмиля. Наследник для Зверя

Устинова Мария

– Хорошо.

Недомогания отступили на второй план. Эмиль направился в кабинет, а я на кухню, не обращая внимания на слабость. У нас просторная квартира, здесь хватило места для спальни, гостиной, гардеробной, был у Эмиля и отдельный кабинет. Когда я вошла туда с чашкой кофе, муж задумчиво сидел в кресле. Единственным источником света был ноутбук. Мягкий свет экрана сгладил резковатые черты.

– Сейчас придет Антон. Это недолго, потом поговорим.

Я поставила перед мужем чашку и присела на край стола, забросив ногу на ногу. Соблазнительный изгиб тела привлек его внимание. Взгляд заинтересованно скользнул по груди и изогнутой

талии – Эмилю нравится вид женского тела в доступных позах. Он безумно любит секс. Постепенно я заново распробовала чувственные удовольствия. Несколько раз у нас бывали марафоны до утра, почти как раньше – в день нашего знакомства. Вся ночь состояла из развратных ласк и поз, перетекающих одна в другую. Я уже была беременна, но еще не знала об этом…

Что будет с интимом теперь, когда у меня появится живот и я потеряю сексуальные формы? Я с тревогой наблюдала, как невозмутимо муж пьет кофе.

Он же постоянно по клубам – по делам или на встречах, а там столько соблазнов… Выпивка, «девочки» – рано или поздно кто-то поможет ему сбросить напряжение. Когда я боялась секса, он, ни капли не скрываясь, ходил к постоянной любовнице. А если мне запретят врачи или Эмиль сам не захочет беременную, он снова вспомнит телефон старой «подруги»?

От тяжелых мыслей отвлек звук зуммера. Эмиль включил видео, я наклонилась, заглядывая в экран – пришел Антон. У нас укрепленный дом – сюда не так просто попасть.

– Входи, – Эмиль нажатием кнопки открыл дверь. – Я у себя.

Притворно расслабленное тело мужа напряглось. Он откинулся на спинку, но рука лежала поблизости от кобуры. Ремни натянулись на плечах, под ними натолкалась сорочка, пошла морщинками. Ненавижу наплечные кобуры. В порядок одежду мужа привожу именно я, а рубашки после этих ремней как жеваные.

Я обернулась к двери, заслышав шаги в коридоре.

Дверь открылась, и Эмиль убрал руку от оружия. Он всегда такой и спит тоже плохо: в нашей постели ночуют лишь оружие и кошмары.

– Господин Кац, я проверил информацию, – сказал Антон. – Ваш брат не соврал. Сегодня хоронили Александра Бестужева.

Эмиль хмыкнул и откинулся в кресле, лицо в полутьме стало жестким.

– Еще кое-что… Отца Бестужева на похоронах не было. Зато пришел Ремисов.

– Ремисов? – Эмиль прищурился.

– Да. Держался особняком. Горсть земли на гроб бросил.

Эмиль задумался.

– Дина, Андрей когда-нибудь говорил про Бестужевых?

– Нет.

Я сказала это максимально спокойно. Каждый раз, когда звучало имя «Андрей Ремисов», я вспоминала голодные губы на своей шее. Как сидела на столе, внутренней стороной бедра ощущая голод этого человека. Киллер, изгой, враг моего мужа. Со всеми мужчинами, которым я нравилась, Эмиль расправился, он не умеет щадить, но мой несостоявшийся любовник смог избежать смерти.Я не знала, ищет ли его Эмиль. С тех пор, как он уехал, я услышала о нем впервые.Андрей Ремисов был влюблен в меня. С точки зрения моего мужа такие преступления карались смертью.

– Мои источники сообщили, старик Бестужев клялся достать виновных, – продолжил Антон, лицо стало предельно серьезным. – Господин Кац, он будет бить по уязвимым местам… по самым ценным… людям.

Он бросил взгляд на меня и Эмиль усмехнулся.

– Дина едет за границу.

Я нахмурилась, но подождала с вопросами, пока Антон нас не оставил.

– За границу? – переспросила я. – А ты?

– Я не могу все бросить, маленькая. Подыщу тебе врача, улетишь в Германию

и там родишь, поняла? Мне нужно знать, что с тобой все хорошо, а там о тебе позаботятся.

Я промолчала, укоризненно глядя на него. Не хочу ни в какую Германию!

– Подойди, – Эмиль поманил к себе.

Я спрыгнула со стола, приблизилась, и устроилась у него на коленях. Повинуясь руке, положила голову на плечо. Села я справа, чтобы не мешалось оружие, обвила шею руками и привалилась всем телом. Какое-то время мы молчали, переваривая откровения, надежды, планы на будущее… Мы станем родителями. Он сказал, я его шокировала, но и сама была в шоке. Первая вспышка радости прошла, и Эмиль хмуро обдумывал будущее. С ним бесполезно спорить, хотя в Германию не хотелось до судорог. Верю, он сумеет обо мне позаботиться.

Я водила пальцем по линии нижней челюсти мужа – слишком отстраненным он выглядел. Хорошо, что принял все как есть.

– Ты будешь приезжать? – тихо спросила я.

– Буду звонить. Каждый день, – он обернулся, с близи рассматривая губы. – Не говори о ребенке никому, даже самым близким, поняла?

– И в мыслях не было. Эмиль… – вспомнила я. – Жанна Воронцова могла догадаться. Она спрашивала в ресторане, не беременна ли я…

– Твою мать, – оскалился он. – Ты ей сказала?

– Конечно нет. Соврала, что много выпила.

– Все, не думай об этом. Воронцов с женой – моя проблема.

Он приблизился и я вновь ощутила дыхание на губах. Эмиль взял меня за подбородок, чтобы я не отодвинулась и поцеловал. Этот поцелуй был наполнен не радостью за нас, как первый, а страстью. Ладонь накрыла бедро, на котором натянулся подол платья, и скользнула в разрез. Привстав, Эмиль на ощупь расстегнул пряжку ремня.

Что ж… даже если бы вечер прошел, как запланировано, он вернулся бы под утро и все равно бы полез ко мне, раззадоренный развратными играми своих ребят в ресторане. Ни одна встреча у них не обходилась без девушек. Эмиль всегда после них возвращался таким голодным… Меня еще мутило, но я не стала останавливать мужа.

Задев холодную пряжку, расстегнула ширинку. Ладонь скользнула внутрь дразняще-медленным движением – Эмиль заводится с пол-оборота. Я нежно обхватила его достоинство и сползла на пол перед креслом. Свободная рука скользнула по бедру к паху, морщиня брюки.

– Я не поеду в Германию.

Эмиль расслабился в кресле, хотя лицо осталось неподвижным: губы сжаты, опущенное веко придавало угрожающий вид. Когда-то ему порвали веко, выдавливая глаз. Шрамов у моего мужа больше, чем можно представить. Я знаю каждый. Каждый люблю.

– Поедешь, – он дышал глубоко, часто.

– Поехали вместе, – попросила я, беспомощно глядя снизу вверх. – Я волнуюсь за тебя.

Как неподвижное изваяние в темноте, он молчал. Светлые волосы упали на лоб, светясь в полумраке. Немного светилась и рубашка, перечеркнутая ремнями кобуры. Ладонь легла на шею, медленно размяла мышцы, и я закрыла глаза: молить Эмиля бесполезно.

– Давай, маленькая, быстрей... Все будет хорошо.

Он врал и я это знала. Но, подчиняясь, нашла ртом член. Сосать меня обучил Эмиль – так что я знаю, как доставить удовольствие именно ему. Знаю, как он любит, интуитивно улавливаю, чего бы он хотел. Сначала он гладил мне затылок и спину, затем остановился. Я чувствовала: ему нужно поскорей, не стала тянуть – и угадала. Эмиль даже расслабиться толком не захотел, сразу же сбросил сладкую паутину эйфории и застегнул брюки.