Жена между нами
Шрифт:
Поезд со скрежетом затормозил на вокзале, прежде чем я успела составить план действий, и такси слишком быстро доставило меня к изысканному зданию на Парк-Авеню.
Ричард встретил меня в лобби и, кажется, не заметил моего смятения. Или, может быть, решил, что я просто волнуюсь перед приемом. В лифте он нажал кнопку четырнадцатого этажа, потом пропустил меня вперед, когда пришло время выходить, а мне все это время казалось, что я хожу во сне, как лунатик.
Уролог Ричарда направил нас к доктору Хоффман. Она оказалась стройной элегантной
Мы с Ричардом опустились на мягкий диван напротив ее опрятного стола. Я переплела пальцы на коленях, крутя два тонких золотых ободка. Поначалу доктор Хоффман пыталась убедить нас в том, что наши тревоги не имеют под собой основания, пояснив, что многим парам требуется больше шести месяцев, чтобы зачать ребенка.
– У 85 % пар зачатие происходит в течение года, – убеждала она нас.
Я начала с наигранной улыбкой:
– Ну что же, тогда…
Но Ричард перебил меня:
– Нам не нужна статистика. – Он взял меня за руку. – Мы хотим забеременеть прямо сейчас.
Можно было предположить, что так просто все не закончится.
Доктор Хоффман кивнула:
– Вам, конечно, ничего не мешает рассмотреть способы лечения от бесплодия, но это может отнять время и стоить больших денег. Кроме того, есть побочные эффекты.
– Повторю, при всем уважении, это все нам кажется несущественным, – сказал Ричард.
На мгновение он стал таким, каким, должно быть, был на работе – убедительным, властным. Ему невозможно было отказать.
Как я могла думать, что смогу скрыть от него нечто столь значительное?
– Детка, у тебя ледяные руки, – он потер мою руку ладонями.
Доктор Хоффман повернула голову и посмотрела прямо на меня. Ее волосы были забраны в модный свободный пучок, кожа была гладкой, без морщин. Я пожалела, что не надела что-нибудь более утонченное, чем простые черные брюки и кремовая водолазка, на манжете которой я только что заметила крошечное пятно от крови. Я прикрыла манжет пораненным пальцем и постаралась расслабить губы.
– Хорошо. Тогда позвольте задать Ванессе несколько вопросов. Ричард, может быть, вы хотите подождать в приемной?
Ричард взглянул на меня:
– Дорогая, мне уйти?
Я заколебалась. Я знала, какого ответа он от меня ждет. Он ушел с работы, чтобы пойти со мной. Не будет ли это еще большим предательством, если я попрошу его уйти, а он потом все равно все узнает? Может быть, доктор Хоффман сочтет неэтичным скрывать от него информацию или медсестра заглянет в мою карту и проболтается.
Так сложно принимать решения.
– Дорогая? – повторил Ричард.
– Да, прости. Конечно, ты можешь остаться.
Начались вопросы.
Наконец доктор Хоффман спросила: «Вы когда-нибудь были беременны?»
Я уставилась вниз на толстый ковер – серый с маленькими розовыми квадратами. Я начала считать квадраты.
Я чувствовала жар взгляда, которым смотрел на меня Ричард.
– Ты никогда не была беременна, – произнес он. Это было утверждение.
Я по-прежнему иногда думала о том периоде моей жизни, но воспоминания хранились под замком у меня внутри.
Это было так важно.
Не могла же я соврать.
Я подняла глаза на доктора Хоффман.
– Я была беременна, – голос у меня сорвался, и я кашлянула. – Мне был всего 21 год.
Я поняла, что этим «всего» стремилась оправдаться перед Ричардом.
– Ты сделала аборт? – я не могла распознать тон, которым говорил Ричард.
Я снова подняла глаза, на мужа.
Я знала, что и полной правды не могу раскрыть.
– Я, мм, у меня был выкидыш, – я снова откашлялась и отвела взгляд. – На раннем этапе. – Эта часть, по крайней мере, была правдой. Шесть недель.
– Почему ты мне не сказала? – Ричард отодвинулся от меня, откинулся на спинку дивана.
Изумление на его лице сменилось тенью чего-то еще. Ярости? Ощущения предательства?
– Я хотела… Я просто… мне кажется, я просто не знала, как это сказать…
Оправдание было таким жалким. Глупо было думать, что он никогда не узнает.
– Ты собиралась мне когда-нибудь рассказать?
– Послушайте, – прервала нас доктор Хоффман, – подобные объяснения могут быть болезненными. Я могу оставить вас на несколько минут.
Она говорила спокойным тоном; толстая серебристая ручка, который она делала пометки, застыла в воздухе, как будто ничего особенного в этой интерлюдии не было. Но я с трудом могла представить себе, чтобы другие жены хранили подобные секреты от своих мужей. Я знала, что впоследствии придется раскрыть доктору Хоффман всю правду наедине.
– Нет, нет, все в порядке. Продолжим? – сказал Ричард.
Он улыбнулся мне, но через несколько секунд положил ногу на ногу и выпустил мою руку.
Покончив с вопросами, доктор Хоффман взяла необходимые анализы, пока Ричард ждал в приемной, просматривая почту на своем «Блэкберри». Прежде чем выйти из комнаты, доктор Хоффман слегка сжала мне плечо. От этого почти материнского жеста у меня подступил ком к горлу, и я едва удержалась, чтобы не расплакаться. Я надеялась, что мы с Ричардом все-таки пойдем обедать, но он сказал, что отложил встречу с клиентом на час дня и ему нужно возвращаться в офис. Мы ехали в полном лифте в молчании, каждый смотрел прямо перед собой.