Жена моего мужа
Шрифт:
Подпрыгивая от нетерпения, Римма Борисовна влетела ко мне в спальню. Я принялась рыться в шкафу.
– Какая красота! – воскликнула свекровь.
Я оглянулась. Старуха держала на вытянутых руках фиолетовую кофту, сверкающую фальшивыми драгоценностями, – бессмертное творение Епифана Блистательного.
– Вам нравится?
Римма Борисовна, обладавшая вкусом сороки, молча кивнула.
– Купила вам в подарок.
– Ой, Дашенька, – вскричала Римма Борисовна, – пойду надену эту прелесть.
Абсолютно счастливая, она выскочила за дверь.
Концерт должен был состояться
Оркестр гремел, старухи в восторге закатывали глаза. Я расслабилась и попробовала получить удовольствие. Наивная Римма Борисовна решила, что в первом ряду самые лучшие места, и вот теперь можно вблизи наблюдать краснеющие лица музыкантов.
Заиграли «Сцену на охоте». В музыкальную ткань этого произведения вплетены звуки охоты – звучит рожок и выстрел из стартового пистолета. Не успел барабанщик пальнуть в воздух, как на соседних с нами креслах произошло странное оживление. Два крепких молодых парня с широкими плечами и тяжелыми затылками выхватили из кресла довольно полного господина в шикарном вечернем костюме. Я с изумлением наблюдала, как они швырнули мужчину на пол. Один из парней моментально лег на него сверху, другой выдернул откуда-то из-под пиджака огромный револьвер и принялся палить в оркестр. Несчастные музыканты побросали скрипки, барабаны, виолончели и залегли под пюпитры. Дирижер рухнул как подкошенный. Из-за кулис помчались в партер накачанные парни, завязалась драка. Но довольно скоро недоразумение выяснилось. Оказалось, что концерт почтил своим вниманием один из авторитетов. Его бдительная охрана, мало сведущая в музыкальном искусстве, приняла выстрел из стартового пистолета за нападение на своего хозяина и спешно приняла адекватные меры.
С извинениями братки подняли «папу», отряхнули его от грязи, расправили складки на замявшемся костюме и усадили на место. Публика нервно переговаривалась. Музыканты с возбужденными лицами принялись вразнобой пиликать на скрипках, деморализованный дирижер никак не мог собрать оркестр в единое целое. «Жаль, что Машка не пошла, – подумала я, – ей бы это понравилось».
Глава 18
Домашний адрес Медведевых узнала очень просто, позвонила в журнал «Педагогика» и прикинулась француженкой, желающей перенять потрясающий опыт.
Уехали педагоги из столицы не так далеко – в Болотово. Я добралась до городишки за полчаса. Тихий, сонный, провинциальный, только на вокзальной площади кипит какая-то жизнь. Возле ларьков с нехитрым водочно-сигаретно-шоколадным ассортиментом толкались представители местного бомонда с пропитыми мордами. Улица Пролетарская начиналась прямо от перронов и тянулась, никуда не сворачивая, до выезда из Болотова.
Дом номер тридцать шесть – темный, деревянный, со слегка покосившейся крышей – мрачно гляделся среди соседских зданий. Я толкнула противно скрипящую калитку и оказалась в довольно просторном и запущенном дворе. Слева виднелся нехитрый огород, чуть подальше «колосилась» картошка. На веревках
В избе пахло чем-то кислым и неприятным. Неопрятного вида женщина в сильно засаленном ситцевом платье переливала в трехлитровую банку молоко. Небольшая кухня вся заставлена немытой посудой. Тут и там висели грязные тряпки, валялись совершенно не подходящие для кухни вещи: расчески, пустая бутылка из-под шампуня и флакон одеколона «Гвоздика».
– Вам кого? – устало спросила женщина.
– Медведевы тут живут?
– Михаил помер, – равнодушно сообщила тетка.
– Анну можно позвать?
– Я это, – буркнула женщина и со вздохом поставила подойник на табуретку. – Что угодно?
– Журнал «Педагогика» признал вас победительницей конкурса «Моя семья». Вот приз.
И я протянула женщине конверт со ста долларами. Анна равнодушно взяла подношение и процедила:
– Чего это вы, то ругали, со свету сживали, теперь награждаете. Лучше б попросили у нашего начальства детские пособия, два года не платят.
– Совсем недавно работаю, – принялась я оправдываться, – в журнале вообще весь состав сменился.
– И Парфенов? – оживилась женщина.
– Да.
– А что с ним, может, умер?
– Точно, – решила я ее порадовать, приговаривая неизвестного мужика к смерти, – инфаркт, в одночасье убрался.
Баба даже порозовела от радости и сразу стала необыкновенно любезной. Она обмахнула тряпкой облезлую табуретку и проворковала:
– Садитесь, наверное, устали. Молочка не хотите? Свое, парное, от молодой коровки.
Я в ужасе затрясла головой. Терпеть не могу молока, не пью ни под каким видом.
– Надо сфотографировать вас вместе с детьми, – быстро перевела я разговор на другую тему, доставая купленный по дороге «Полароид», – и вам карточки оставлю.
– Сейчас, проходите, – радушно проговорила Анна и распахнула дверь в жилую часть. Внутри изба казалась безразмерной. Комната метров тридцати была обставлена совершенно по-городскому. Три стены занимали стеллажи с книгами: пособия по истории, географии, химии, ботанике… На огромном обеденном столе горой высились коробки с играми: шашки, шахматы, нарды, лото, домино. У окна с буйно цветущей геранью стоял совершенно невероятный в данной обстановке предмет – новенький компьютер. Аппарат был явно подключен к Интернету, потому что от него отходил тонкий белый шнур и подсоединялся к телефонной розетке. Медведевы оказались не такими простыми. Чего здесь не было, так это телевизора.
Анна пересекла комнату и, открыв дверь одной из спален, спросила:
– Андрей, а где остальные?
– Настя в огороде, Симка ей помогает, а Павлик за водой пошел.
– Что же ты прохлаждаешься?
Мальчик ничего не ответил. Мать велела ему позвать остальных, и через пять минут небольшая стайка чумазых ребятишек столпилась в комнате. Старшей лет шестнадцать-семнадцать, и ее застиранный сарафанчик туго обтягивал красивую девическую фигурку. Остальные одеты в трусишки. Ноги босые, волосы нечесаные, и шеи черные от грязи. В этом доме явно предпочитали физической красоте моральную.