Жена моего отца
Шрифт:
Но закон не на стороне правых, а на стороне сильных. Это я усвоила уже давно. Ничего бывшей жене Кирилла не досталось, и более того — он лишил её прав на ребёнка и заставил уехать из страны. Не могу сказать, что понимаю её поступки, Кирилла тоже не осуждаю. Нужно было наказать мошенницу. В этой ситуации очень жаль ребёнка — ведь девочка лишилась матери. Никто не смог её заменить — ни гувернантки, которых нанимал Багров для дочери, ни я, когда вошла в их дом.
У нас очень хорошие отношения со Светой. За два с лишним года, что я была замужем за Кириллом, успела привязаться к ребёнку. Оттого еще тяжелее. Артур
Света иногда звонит мне с подаренного папой телефона, пока не видит Артур. Я приезжаю к школе, чтобы посмотреть, как старший брат забирает её с занятий. Подойти к ней он мне не даёт, я перестала пытаться. Надеюсь только на то, что скоро расследование дела Кирилла докажет, что я тут совершенно не при чем, и Артур перестанет издеваться надо мной и ребёнком.
Но ещё больше мужчина злиться на меня из-за завещания. Артур владеет почти половиной пакета акций компании — сорок девять процентов. Контрольный же пакет всегда был у Кирилла. Сразу после свадьбы муж отдал мне от своих акций десять процентов. Контрольный пакет перешёл к Артуру. Однако, сын моего мужа стал коситься недружелюбно еще больше, считая, что я уговорила отца переписать на меня акции. Но я ничего не делала, Кирилл так решил сам.
Завещание Багрова-старшего меняет дело в корне. Артуру остаются те же сорок девять процентов, а остальные отписаны нам — мне и Свете. Таким образом, если я являюсь опекуном девочки, то становлюсь держателем контрольного пакета, а это не устраивает мужчину. Не так ему нужна Света, как он просто хочет отбить её часть акций. А потом отобрать и у меня оставшиеся через суд.
Он будет оспаривать завещание. Это процесс не быстрый, но принесёт свои плоды. Однако, так просто отказываться в его сторону от всего, что мне завещал Кирилл, я не стану. Посмотрим, что решит суд. Невозможно игнорировать совсем тот факт, что я законная супруга погибшего. Мне же остаётся снова лишь ждать.
Кирилл оставил мне так же дом и две машины. Только управлять ими я всё равно не умею, а содержать такой большой коттедж не смогу. Счета мужа заморожены на время разбирательств, и платить мне за него попросту нечем — пока была замужем, я не работала.
Хореограф по профессии, продолжала заниматься для себя, чтобы не терять навык и форму, и бесплатно вела группу детей в Дворце Культуры. Ну как бесплатно — по меркам зарплат для муниципального учреждения, получается, что почти бесплатно. Но тогда это было неважно. Теперь же мне придётся устраиваться в другое место и преподавать танцы взрослым, чтобы прокормить себя.
Вероятно, что мне придётся продать и дом, и машины, чтобы купить себе вариант жилья попроще. Для чего мне одной такой огромный дом? Мне не нужно столько комнат и два этажа. Если, конечно, Артур оставит всё это мне…
— Надеюсь, ты не собираешься отдать ему всё добровольно? — изогнула бровь сестра, наблюдая за моим хмурым лицом, на котором явно было написано, как меня всё
Признаться, я уже близка к нервному срыву, и рассматривала разные варианты.
— Пока нет. Пусть прикладывает усилия. Вот если скажет судья всё отдать — тогда и отдам. А Артур мне пусть не приказывает. Это не мои деньги, но и не его. Из его имущества Кирилл не взял ни копейки. Он лишь хотел обеспечить нас со Светой.
— Ты заслужила эти деньги. Кирилл поступил как мужчина, зная, чем тебе пришлось пожертвовать.
— Знаю, — устало ответила я. — Но Артур об этом не знает. И не должен узнать.
3.
Света стала всё больше меня беспокоить. Она вчера звонила и плакала в трубку, что очень грустит по папе, а меня нет рядом. Я решилась плюнуть на свою гордость и поговорить с её старшим братом на эту тему. Девочка страдает, я нужна ей, должен же он это понимать! Не может же ему быть всё равно на чувства ребёнка.
Собралась и поехала прямо к нему в офис. На моё удивление, Артур ответил секретарю согласием на разговор, и меня пропустили в кабинет исполняющего обязанности генерального директора предприятия.
На пороге вдруг боязливо замерла, снова увидев этот пронзающий взгляд чёрных глаз.
— Ну проходи уже, — позвал мужчина. — У меня мало времени.
Собралась с духом и прошла к столу. Села напротив Артура в кожаном кресле генерального. В кресле моего мужа…
Очень боялась услышать снова категоричное «нет» из уст Артура по поводу девочки. Ещё никогда не встречала столь принципиального человека. Недаром он успешно вёл этот бизнес вместе с отцом, и теперь занял место управленца компании.
— Ты говорить-то будешь? Или на меня пришла посмотреть? — спросил резко он.
Моргнула и поняла, что в самом деле смотрю уже несколько минут на него, пытаясь подобрать слова, которые проняли бы мужчину.
— Я по поводу Светы.
— Так… Опять начинается? — изогнул он бровь. — Я достаточно ясно изъяснился, что опекунство я беру на себя. Не трать моё время на бесполезные разговоры.
— Я не об этом, — ответила я. — Про опекунство я уже всё поняла. Оставь его за собой, просто дай нам общаться. Свете этого не хватает.
— С чего ты это взяла?
— Она звонила мне. И плакала. Твоей сестре плохо. Она ещё ребёнок. Света потеряла отца, а теперь ты лишаешь её и меня. Она успела привязаться. Я тоже. Ну почему ты против нашего общения?
— Ты прекрасно знаешь, почему, — обрубил Артур. — Значит, телефон у неё придётся забрать.
— Артур, ну оставь ты распри за дверьми. Меня оскорбляй, сколько тебе хочется. Но не мучай Свету. Она правда плакала.
Мужчина задумчиво глянул на меня, постучал карандашом по столу, а потом ответил.
— Ладно, я позволю вам увидеться.
— Спасибо, — тихо ответила я. — Поверь, это правильное решение.
— Но я не сказал, что позволю видеться вам постоянно. Это разовая акция, — отвернулся он от меня.
— Ладно, пусть так.
— Пока пришла, скажи мне. Что будешь делать со своими акциями после разморозки? Акции Светы достаются мне, и контрольного пакеты ты лишаешься.
— Я уже поняла. Пока не знаю.
— Только не говори, что решила взяться за бизнес отца, — сказал он, наливая себе воды в стакан.