Жена на одну ночь
Шрифт:
Я машинально киваю, хотя мыслями нахожусь далеко.
Вот уже три месяца я ношу под сердцем ребенка... нашего с Арсеном малыша. Крохотное живое существо.
Единственное напоминание о том, что меня когда-то любили...
– Вы контактируете с отцом ребенка?
Вопрос врача снова заставляет оторваться от разглядывания снимка.
Я непроизвольно вздрагиваю и, вскинув голову, пытаюсь сфокусировать взгляд на своей собеседнице.
– Нет, – звук собственного голоса кажется чужим. Привычный
– Тем лучше. У вас срок двенадцать недель. Конечно, для медикаментозного аборта уже поздно, но мы спокойно можем прервать беременность хирургическим путем. Время у нас еще есть, – без эмоций выдает женщина.
Все внутри меня покрывается ледяной коркой.
Руки машинально тянутся к животу в попытке защитить маленькую жизнь, которую так безжалостно собирается оборвать госпожа врач.
Мое естество отчаянно сотрясается в немом протесте.
– Я против аборта!
Марина Викторовна укоризненно поджимает губы.
– По крайней мере, мы обязаны рассмотреть такую возможность...
– Нет, – я непреклонна. – Я отказываюсь обсуждать убийство своего малыша! Даже в теории.
– Лиана Араратовна, кажется, вы не совсем осознаете всю серьёзность своего положения. Если вы не будете лечить щитовидную железу, ваша аритмия усилится, что в разы увеличивает риск сердечного приступа или инфаркта. Медикаменты, которые на данном этапе вам жизненно необходимы, могут отрицательно повлиять на ход беременности. Следовательно, под угрозой окажется не только ваша жизнь, но и жизнь вашего ребенка...
– Тогда я просто не буду их принимать, – нервно пожимаю плечами, стараясь не поддаваться натиску медленно подступающей паники. – Разве нет иного способа лечения? Какие-нибудь другие... безопасные лекарства.
Выражение ее лица говорит лучше любых слов.
Внутри меня будто что-то обрывается, и перепуганное сердце, пропустив удар, бросается диким галопом.
Не дожидаясь никаких объяснений, я поднимаюсь и выхожу из кабинета с полной уверенностью, что больше никогда сюда не вернусь.
Уеду, вернусь в Москву и проверюсь в нормальной клинике, у нормальных специалистов. Конечно. Сама ведь говорила, мы живем в двадцать первом веке, когда медицина может практически ВСЁ. Люди лечатся и спокойно живут с куда более серьезными, опасными диагнозами.
А у меня всего лишь щитовидка.
Это не может быть так страшно, как рисует Марина Викторовна!
Не может же?..
Надо будет, я и к дяде обращусь, объясню ему ситуацию.
Он поможет. Обязательно поможет. Я знаю! Дядя не откажет мне, не имеет права.
Я все испробую, пойду на любые риски, но я никому не позволю убить своего ребёнка!
Это крошечное существо – все, что у меня осталось
Проношусь мимо той зловредной санитарки и захлопываю дверь палаты прямо у нее перед носом. Слышу приглушенные ругательства, но не реагирую.
Плевать на неё!
Плевать на них всех!
Пусть подавятся своим общественным мнением, а меня оставят в покое.
Я не собираюсь ни перед кем отчитываться. И позволять себя унижать я тоже не буду, довольно!
Достаю из-под старой скрипучей кровати сумку со своими вещами, Дима привез ее еще вчера ночью. Выхватываю первое, что попадается под руки – синие джинсы и тонкий лавандовый джемпер.
Одеваюсь быстро, стягиваю длинные волосы в хвост и выхожу в коридор.
Минута, и все бумаги подписаны. Я отказываюсь от госпитализации и беру всю ответственность за это на себя. Больница и врачи делают то, что умеют лучше всего — тихонько умывают руки.
Я же ухожу молча, с высоко поднятой головой.
Правильно говорят, чем сильнее тебя бьет жизнь, тем сильнее ты становишься. Одного не пойму – сколько еще ударов эта плутовка приберегла для меня? Когда уже этот ужас закончится и я смогу спокойно выдохнуть?
Ответ приходит сам собой: «Когда ты научишься жить, не оглядываясь ни на кого».
Я останавливаю такси, называю водителю адрес бабы Софы и торопливо набираю номер подруги. Больше мне не к кому обратиться. По крайней мере пока.
Глава 18
Арсен
Несколько секунд сижу в прострации, пытаясь переварить полученную информацию.
От услышанного глаза лезут на лоб, а губы растягиваются в кривой усмешке.
Не могу поверить, что все это происходит со мной. Где камеры? Где конфетти и крики друзей: «Арс, улыбнись! Тебя снимает скрытая камера.»
Вот только ни друзей, ни объективов я не наблюдаю. Ничего, кроме сосредоточенной физиономии начальника моей службы безопасности и сухого текста экспертной оценки по обстоятельствам недавней аварии.
Тормоза в моей машине были повреждены. Такое не происходит просто так.
Вывод один — меня пытались убить...
И если бы не крошечная случайность, заставившая меня в последний момент отказаться от поездки на новый объект...
Холод растекается по венам, бьет в позвоночник тысячей острых иголочек. Меня ведет, крутит от хоровода запутанных мыслей, не отпускает ни на секунду.
Поднимаю ошалелый взгляд на Игнатова, встречаюсь с ним глазами.
Еще одна секунда уходит на то, чтобы в очередной раз обдумать услышанное.