Жена на пробу, или Хозяйка проклятого замка
Шрифт:
— Что же. Спасибо замку за его расположение. И за то, что сегодня у нас на обед будет жареный картофель с луком!
Кручусь перед полкой с темными бутылями. Судя по консистенции, внутри каждой — растительное масло. Придирчиво выбираю, которое взять, поэтому не сразу осознаю, что в воздухе повисло неожиданное молчание.
— Вы намекаете на мою бесполезность, леди Виола? — обиженно произносит белка после недолгой паузы. — Да, я не могу резать картошку. У меня нет рук, но это не по моей вине.
— У меня-то руки
— Госпожа, вам нельзя брать в руки нож! — вдруг ужасается Тания. — Ваши руки и нож — понятия несовместимые!
— Это еще что за новости? Почему мы несовместимы?
Глава 22
— Вы… Так бывает, госпожа. Вы просто не созданы друг для друга. Последний раз вы осмелились взять в руки нож четыре года назад. Вы так сильно порезались, что пришлось звать целителей.
Недоверчиво смотрю на белку, которая сидит передо мной на столе и тревожно заглядывает в глаза. Она точно не придумывает? Неужели кто-то может быть настолько неловким?
В конце концов, пожимаю плечами и машу рукой:
— Считай, это было в прошлой жизни. В новой я буду гораздо проворнее.
— О, госпожа! Нам рано умирать! Пожалуйста, осторожнее, иначе… — затягивает Тания свою песню.
Под ее причитания чистка картошки не задается. Выбранные корнеплоды я уже успела помыть в бадейке и разложила на столе. Теперь смотрю на плод, зажатый в руке, и никак не пойму, что меня смущает. Заунывная тирада все время сбивает мои мысли, как шары — кегли.
Приходится, девчушку, как радио, переключить на нужную волну:
— Я вот смотрю на тебя, Тания, и понимаю, что ты девушка видная. От женихов скоро отбоя не будет!
— Куда мне мечтать о женихах? — скромно лопочет она, прижимая лапки к мордочке. — Приданого, вон, еще не заработала…
— Приданое — дело наживное. Сколько у тебя есть, и сколько еще надо?
— Пол сундука осталось. А пол сундука уже набрала, — с гордостью говорит, а в глазках-пуговках появляется мечтательное выражение. — Скатерти сама вышивала красными нитями, полотенца тоже. Все красивенькое, нарядное, шовчик к шовчику.
— А на примете у тебя кто-нибудь есть?
— Ох, леди Виола. Я девушка скромная…
— Как его зовут-то хоть? — картошку верчу в руках, и вдруг понимаю, что меня смущает.
— Михал его зовут… — начинает белка.
Пока слушаю про сына кузнеца из соседней деревни, сильного, смелого, пригожего, подхожу к окну и подставляю свету клубень. Рассматриваю желтую шкурку с подозрительным зеленым оттенком.
На свету становится очевидно. Картошка зеленая. Вот съела бы такую картошку — и мне кранты.
Хотя… два килограмма зеленой картошки я бы не осилила. Поэтому были бы не кранты, а так, по мелочи. Головная боль, диарея и рвота.
—
— Отличная новость, — отзываюсь. — Вот наладим здесь быт в замке, и поищем в сундуках какие-нибудь ткани и нити. Если что-нибудь найдется подходящее, я тебе помогу. Вышью такие узоры, что твой Михал увидит их и немедленно падет к твоим ногам.
— А-а… Вышьете? Сами? — тянет белка настороженно. — Э-э. Спасибо.
Пока она молчит и больше не отвлекает, быстро осматриваю другие картошки на дневном свету. Две откладываю, как непригодные, а две определяю подходящими для жарки. Зелени на них нет. Помытые клубни нарезаю четкими, быстрыми движениями соломкой. Прямо на разделочной доске, которую нашла висящей над столом. Знакомые действия, сродни медитации. Будто возвращают меня в прежнюю жизнь. Успокаивают.
Новые руки, хотя и молодые, не такие ловкие, как прежние, но все равно с кулинарной задачей справляются неплохо.
Затем, расправившись с картошкой, вываливаю ее на тарелку, нарезаю лук и со слезами в глазах иду разжигать очаг.
Теперь, когда я навострилась, процесс розжига становится гораздо быстрее, несмотря на то, что из глаз течет.
Трут, лучинки, торф — все раскладываю в нужном порядке, и высекаю искорки огнивом.
Над столом я уже давно присмотрела для жарки чугунный котел. Снимаю его с балки, мою изнутри и вешаю над огнем. Когда капли испаряются, наливаю в котел масло.
Жду, пока оно нагреется, разнося изумительный запах, и вываливаю в него картошку. Брызги долетают до моей кисти, и я с шипением отдергиваю руку. А из котла тем временем раздается приятное слуху скворчание.
В последний раз я жарила картошку для себя и Иришки. Она поела вкусняшку, несмотря на свою вечную диету под названием «правильное питание». Не смогла устоять перед волшебными ароматами! Да и кто устоял бы?
Пока мы наслаждались дома жареной картошечкой, с малосольной селедкой, Иришка мне рассказала про своего парня, студента. Это уже давно известный факт, что вкусные ароматы на кухне чудесным образом располагают к откровенности.
Я тогда выслушала внучку и не сдержалась. Полезла с советами. Велела ей не торопиться с выбором. Она ведь еще молодая совсем, и он такой же желторотый.
Ей посоветовала, а сама, вон, выскочила замуж за первого встречного ящера, который приволок меня в опасный для жизни замок и бросил на произвол судьбы.
Теперь вспоминаю и самой смешно. Мне ли кого-то учить, как выбирать мужчин?
Вздохнув, бросаю пару щепоток соли в котел, перемешиваю содержимое. Вдыхаю потрясающий аромат, по которому уже успела соскучиться. На масло я не поскупилась, поэтому скоро на картошке появляется золотистая корочка.
Снова перемешиваю.
— Госпожа, — раздается в моей голове. — А… Вы точно моя госпожа?