Жена на выход
Шрифт:
Огнев самодовольно хмыкнул, скользнув взглядом по Максу, мол, ничего удивительного, а потом задумчиво посмотрел на меня.
— А как же ты оставишь… — начал папа, но я перебила, чтоб он ненароком не назвал Алексу по имени.
— За малышкой присмотрит Амелия, она справится, — спокойно заверила его, хотя у самой сердце разрывалось от предстоящей разлуки с ребенком.
— Костя, дай наконец-то дочери возможность реализовать себя! — воскликнул Ключевой. — Тем более, мы едем всего на пару дней…
Папа медленно
— Вот и решили, — хлопнув ладонями по столу, Ключевой резко встал, и мы все последовали его примеру.
Пока Валерий и Константин обменивались рукопожатиями, я приблизилась к Максу.
— Что это было? — прошипела как можно тише.
— Наша "легенда", — шепнул Стравинский. — Я тебе позвоню, — добавил, покидая кабинет.
— Что ж, дальше вы с Максимилианом сами. Удачи! — украдкой улыбнулся мне Ключевой уже в приемной и, посвистывая, направился к выходу.
Я чувствовала себя марионеткой, которую дергают сразу за все ниточки. А не слишком ли много кукловодов на мою бедную голову?..
Глава 4
Апатия… Она накатывает постепенно, укутывая в свою липкую паутину, и чем больше трепыхаешься, тем прочнее увязаешь в ней. Парализующим ядом проникает в кровь и разносится по венам… И в какой-то момент становится абсолютно не важно, что происходит вокруг.
Это как медленно тонуть, с грузом на шее, метр за метром уходя под воду, пока безвольное тело не коснется дна. И нет даже малейшего желания выбираться на поверхность…
Именно так я ощущала себя сейчас, сидя в салоне машины Макса, вдыхая уже знакомые запахи кожи, кофе и цитруса, глядя, как за помутневшим от моего дыхания стеклом проносятся здания всех мастей и назначений.
Когда-то я мечтала стать дизайнером, строила грандиозные планы на будущее, любила и верила во взаимность… Но жестокая реальность лишь посмеялась надо мной и внесла свои коррективы. И вот я еду с теперь уже чужим мужчиной, теребя ногтями обложку документа с выбитым гербом, царапая ее поверхность до светлых пятен. Еду, чтобы сделать то, о чем грезила когда-то… в прошлой жизни. Но не при таких обстоятельствах и не с этим презирающим меня человеком…
Автомобиль притормозил возле вычурного здания с надписью "Дворец бракосочетаний". Макс открыл мне дверь, подал руку и искренне удивился, когда я покорно приняла его помощь. Сделала это не столько из вежливости, сколько из необходимости: вновь заболела поясница, и мне пришлось по-настоящему опереться на теплую мужскую ладонь, чтобы выйти из машины.
— Я понимаю, что все уже договорено, но хотя бы не делай вид овечки, которую ведут на заклание, — шепнул Стравинский, недовольно хмурясь.
— Да, дорогой, — ответила непринужденно и взяла его под
— И не переигрывай, — разозлился он.
— Как скажешь, милый, — на этих словах Макс тяжело вздохнул.
Мы обошли здание, ведь главные двери не для нас, и нырнули в узкий коридор. Стравинский молча взял из моих рук паспорт. Примерно так девушек забирают в рабство — мелькнула в голове пугающая аналогия.
Макс коротко постучался в один из кабинетов и, не дожидаясь приглашения, тут же скрылся внутри. Через мгновение выглянул и жестом подозвал меня.
Неуверенно вошла и, поздоровавшись с грузной работницей ЗАГСа, села за стол, рядом с напряженным Стравинским. Пока женщина заполняла документы, я уныло рассматривала ее. Непропорциональные губы, одна пухлее другой, покрыты яркой помадой, скатавшейся в уголках рта, выжженные белые с розоватым отливом волосы убраны в старомодную гульку, глаза подкрашены броско и немного неровно. Одета сотрудница в морковного цвета костюм, который наверняка застал целую вереницу брачных церемоний…
— Невеста берет фамилию жениха? — ее красные губы растянулись в неестественно широкой улыбке, которая была адресована не мне, а Максу.
— Невеста остается на девичьей! — я возмущенно закатила глаза, и в этот момент услышала нервный кашель Макса. — Что? Я не собираюсь портить паспорт из-за тебя, — заявила, повернувшись к нему.
Стравинский гневно засопел, а его ноздри раздувались, как у быка на арене. Нет, мне даже интересно, а на что он рассчитывал? Хватит Хуршиду штампа, а фамилию российские девушки могут и не менять — ничего подозрительного!
— Ох, уж эти современные барышни, — пробурчала работница ЗАГСа, поглядывая на Макса и стараясь ему угодить. — Сплошные феминистки…
— Займитесь документами! — мы одновременно рявкнули на нее, и она обиженно замолкла.
Некоторое время мы сидели в гробовой тишине, которую нарушал лишь противный скрип ручки. Наконец, женщина положила на стол журнал и длинной указкой, как в школе, тыкала, где поставить подписи, а потом протянула нам паспорта. И вдруг, желая выслужиться и по полной отработать полученные от Макса деньги, начала подвывать приторным голоском:
— Сегодня вы создали семью. Теперь вы — муж и жена, основатели новой ячейки общества и продолжатели своей династии…
Я уставилась на нее, ошалело раскрыв рот: эта странная женщина издевается над нами? Окончательно убедилась в своей правоте, когда она с придыханием заключила:
— Можете поздравить друг друга поцелуем.
— Пффф! — я в отчаянии выхватила свой паспорт и выбежала из кабинета, даже не попрощавшись.
Фурией пронеслась через коридор и, только оказавшись на улице, немного сбавила шаг и сделала глубокий вдох. Хотелось плакать, но слез не было…
Где же ты, апатия? Вернись и забери эту боль!