Жена на выход
Шрифт:
Талиб замолчал, неужели наконец-то устал ворочать языком? И я решила, что это подходящий момент для претворения в жизнь моей безумной задумки.
— Аман, — дождавшись паузы, невозмутимо обратилась к хищнику, а тот жадно оскалился в ответ, пугая меня до мурашек. — Я смотрю, у вас есть оранжерея? Обожаю цветы! — с придыханием соврала я, упорно игнорируя яростное сопение Макса.
— Да, прекрасная оранжерея с редкими экземплярами. Буду рад проводить вас, — Талиб растягивал слова и говорил сладко, словно гипнотизируя меня, однако просчитался: я поддаюсь магнетизму лишь одного
— Не знаю, удобно ли это, — с ложным смущением опустила глаза. — Но было бы интересно там побывать…
Тем временем Хуршид лукаво усмехнулся и обратился к своему компаньону, перекинувшись с ним парой фраз, а потом повернулся к переводчику.
— Какого черта ты делаешь? — сквозь зубы процедил мне Макс, из последних сил сохраняя на лице неестественную улыбку.
— Выигрываю для тебя время, используй его с умом, — коварно улыбнулась ему, высвобождаясь из капкана его сильной руки.
— Не смей! — приглушенно рыкнул Макс.
Разгорающуюся перепалку прекратил Хуршид, с хитрецой всматриваясь в наши лица, и одобрительно кивнул переводчику.
— Господин Гафур, — похоже, так звали его компаньона, — по удивительному стечению обстоятельств серьезно увлекается цветами и растениями, — вещал переводчик, вторя за шейхом. — Поэтому с радостью присоединится к вам.
Я опешила от неожиданности. На секунду мне даже показалось, что шейх играет на нашей стороне — и направил Гафура, просто чтобы не оставлять меня наедине с Аманом, тем самым успокоив Макса. Сложная схема… Может, я выдумываю? Но в одном я была уверена на сто процентов: Хуршид с каким-то азартом наблюдал, что еще мы умудримся выкинуть. Его забавляла вся эта ситуация…
Пользуясь замешательством Стравинского, я спешно оставила его и последовала за Аманом и Гафуром к оранжерее, чувствуя, как спину прожигает беспокойный взгляд.
Пять минут, Макс, не теряй времени, делай то, что планировал!..
* * *
— Петунья Черный бархат… Орхидея Пафиопедилум… Тапейнохилус Ананасный… — словно нудный экскурсовод, рассказывал Аман, заводя нас вглубь оранжереи.
Честно говоря, меня даже поразил такой неподдельный интерес хищника к растительному миру. К цветам он явно относился лучше, чем к людям…
Я не сильно вникала в слова Амана, а просто плелась следом, стараясь держаться ближе к стеклянным панелям и поглядывая на оставшихся снаружи Макса и Хуршида. Стравинский что-то спрашивал у шейха, при этом не отводя прищуренных сине-зеленых глаз с меня, следя за каждым моим перемещением. Абдалла же стоял спиной к оранжерее, так что я не видела его лица.
Надеюсь, они смогут договориться… И желательно, как можно быстрее! Твои пять минут истекают, Макс, забери меня отсюда…
Дисгармония приторных ароматов медленно убивала меня. Они удушающим газом проникали в легкие, вызывая сухой кашель и одурманивая разум. Чем дольше я находилась в этом цветочном аду, тем сильнее к горлу подступала тошнота, а голова кружилась.
— А вот это — особенное растение… — Аман внезапно остановился,
Отскочила назад и ударилась лодыжкой о каменную окантовку одной из клумб, ойкнув от острой боли. Талиб, конечно же, не мог упустить такой удачной возможности приблизиться ко мне. В это же мгновение я заметила, что Гафур задержался где-то позади нас, задумчиво рассматривая некий редкий куст. Неужели он действительно ценитель этой "красоты"?
Недовольно сморщила нос и надменно посмотрела на Амана, который как раз протягивал ко мне свои ладони, словно щупальца: вот-вот оплетут меня и утянут в пучину смерти. Поежилась, будто от холода, и вывернулась из опасно сжимающегося вокруг меня кольца хищных рук.
Меня мутило то ли от цветов, то ли от Амана, а может, в совокупности. Мозг соображал плохо, по телу разливалась подозрительная слабость. Я подошла к одной из колонн, которые поддерживали свод оранжереи, и оперлась о нее плечом.
— Я заметил, что у вас с Максимилианом натянутые отношения? — вдруг заявил Талиб отвратительно сладким, как царящие здесь запахи, голосом. — Извините, если вмешиваюсь не в свое дело…
С внезапно поднявшейся из глубины души ненавистью уставилась на этого жалкого провокатора. Страх перед ним давно отступил, любезно предоставляя место праведному гневу.
— Это и вправду не ваше дело, — грубо огрызнулась я, вводя Амана в ступор своим дерзким тоном. — Но раз уж вы подняли эту тему, то скажу, дабы впредь исключить любые грязные инсинуации. Я люблю своего мужа и нашу дочь! У нас прекрасная семья!
Победный смешок прозвучал над ухом и заставил меня растерянно оглянуться в поисках его обладателя.
— Смотри — не застрели его своими убийственными словами, — не скрывая довольного выражения лица, произнес Макс.
Так, значит, Аман специально затеял этот разговор, видя, как Стравинский с Хуршидом вошли в оранжерею! Чего он ожидал? Что я стану плакаться ему в жилетку и сетовать на тяжелую женскую долю?
Я с трудом контролировала свою ярость, готовую вот-вот вырваться наружу и разрушить все вокруг. Да что со мной? Синдром Стравинского?
Скрестила руки на груди, пытаясь унять внезапно охватившую меня дрожь, и, не выдержав, жалобно взглянула на Макса.
— Давай выйдем на воздух? Пожалуйста… — то ли попросила, то ли простонала я.
Стравинский не спорил, а лишь взволнованно осмотрел меня и, подав руку, вывел из оранжереи, где остались Хуршид с Аманом. Сама того не желая, я создала для конкурента замечательные условия, чтобы побеседовать с шейхом. Опять все испортила!..
На улице мне стало только хуже. Я избавилась от цветочной атаки, но теперь вновь попала под удар жары. И силы были неравные…
Как только мы зашли в одну из беседок, скрываясь от посторонних глаз, Макс взял меня за плечи, обеспокоенно изучая мое лицо.
— Карина, тебе плохо? Ты вся дрожишь и такая бледная… — хрипло проговорил он.
— Нет, сейчас отдышусь, и все будет нормально, — осипшим голосом ответила я и, чтобы подтвердить свои слова, высвободилась из цепких рук Стравинского.