Жена на замену
Шрифт:
Я молчала, смотрела на него в ответ, и чувствовала, как мучительно медленно тянется время. А ещё желание сбежать от таких вопросов.
— Я не могу. Не могу я это сказать! — в конце концов, ответила я честно. Язык не поворачивался. Мне всегда говорили вести себя иначе!
Рэй, на удивление, тепло улыбнулся.
— Я так и думал. Поэтому поступил так, как поступил. Я вечером принесу в твои покои несколько книг. И настаиваю, чтобы ты их прочитала. По тексту буду спрашивать. Начнём — с этого, дальше будет легче.
Даже спрашивать не хотелось, что за литературу он собирался мне нести. Но
— Начнём? А что потом?
— А потом я буду учить тебя общаться с людьми, Кори, — вздохнул Рэйнер. — Знакомить с теми, кто может рассказать что-то интересное, выяснять твои склонности. И когда ты сама сможешь сформулировать, что такое этот твой нормальный брак — тогда мы вместе об этом подумаем. Времени у нас достаточно. Год — большой срок.
— А если я хочу раньше? — сам просил говорить, что я хочу или не хочу. А я умею подчиняться правилам. Так что сам и виноват. Я не хочу столько ждать неизвестно чего! Или… он хочет, чтобы я понимала, чего жду, да?
Должно быть, мои метания хорошо отражались на лице. Потому что Рэй вел меня вглубь дома, и слегка улыбался. Как будто увидел что-то милое и забавное. И этим забавным, судя по всему, была я.
— Всё зависит от тебя, Кори. Больше ни от кого, — загадочно ответил он. — Как только ты будешь понимать, чего хочешь, и осознавать, о чём просишь — ты это получишь. Но — не раньше. А пока, пошли. Мне кажется, тебе здесь понравится.
Мне ничего не оставалось, кроме как двигаться за ним следом, попутно рассматривая коридор с портретами разных мужчин. В основном — сероглазых брюнетов, таких же, как и сам Рэйнер. Но порой попадались и блондины, и шатены, и даже рыжие. А в конце коридора с портретами оказалась непримечательная небольшая дверь, к которой Рэй меня и вёл.
А за ней — оказался выход во внутренний дворик поместья. И я правда замерла прямо у двери, глядя на это буйство цвета. Вокруг было такое количество редких растений, что у меня на какое-то время даже пропал дар речи. И среди клумб и кустов, аккуратно устроенных в неведомом мне порядке, стояла витая беседка из черного металла, украшенная множеством узоров. Внутри неё стояли удобные на вид плетеные скамьи, и я невольно подумала, как здорово было бы здесь рисовать. Поставить мольберт прямо в беседке, и попробовать повторить свежесть настоящих ортанских фиолетовых роз. Рэй был прав, мне действительно очень нравилось это место.
Глава 6.6
Супруг слегка тронул меня за плечо, возвращая в реальность, и я побежала в беседку. Матушка обязательно сделала бы замечание, и потом наказала бы, но он только вновь улыбнулся, и я даже отвлеклась от цветов. Он и так был очень красивым мужчиной, а от улыбки на дне серых глаз как будто зажглись крохотные искорки. Рэй был похож на волшебного принца из сказки, и мне ужасно захотелось его коснуться. Но вместо этого я нагло села на одну из скамеек, обнаружив, что они для меня немного высокие.
Впрочем, мне нравилось болтать ногами. А муж вскоре спокойно сел рядом и спросил:
— Значит, и правда нравится? Я угадал?
— Конечно, — не стала отрицать я. — Только как тебе удалось устроить условия для всех
— Йонна любит цветы, а они отвечают ей взаимностью. Но еще, конечно, магия и хорошие садовники, — он внимательно посмотрел на меня. — Если нравится, приходи сюда в любое время. Со мной или без меня. И ты очень обрадуешь Йонну, если скажешь, что ей наконец-то есть, с кем обсудить все эти редкости. Сказать по правде, я их только привожу сюда, или получаю в подарок. Но в оранжерее уютно. И можно спокойно подумать о своём. Так что я часто сижу в этой беседке, когда мне нужно побыть одному и проветрить голову.
Я набралась смелости, и коснулась его руки, слегка по ней погладив, прямо по кисти. Хотелось провести пальцами по запястью, но на это я уже не решилась. Он поймал мою руку и согрел обеими своими. Хотелось, чтобы поцеловал. Руку. Но это желание явно возникло оттого, что здесь было слишком хорошо. И я почти возомнила себя его настоящей женой, а не заменой Анны. Не стоило об этом сейчас думать. Усилием воли заставила себя улыбнуться, и спросила:
— И как же ты будешь здесь отдыхать, если тут буду я? Я же тебе помешаю!
Рэй только фыркнул:
— Ничуть. Если уж на то пошло, то я знаю этот дом как свои пять пальцев, а ты с ним только знакомишься. Как и с миром вообще. Я хочу, чтобы мы начали выходить в свет. А ещё я приглашу к тебе учителя магии. Иметь дар, и не развивать его — вредно для мага, а о тебе мы знаем лишь направление силы и её совместимость с моей. Это может плохо сказаться на тебе в будущем. Или ты сама не хочешь учиться?
Кажется, он решил перевернуть мой мир с головы на ноги окончательно. Только чувство было такое, словно он мой родитель, а не супруг, отчего очень хотелось спорить. Я не могла сформулировать, чего мне не хватает, просто было чувство, что я для Рэйнера — несчастный ребёнок, которому нужно помочь, и не более того. Тоскливое чувство, что и говорить. Впрочем, учиться я хотела. Всегда хотела, просто раньше мне было нельзя.
Я собиралась было ответить ему, сказать, что очень хочу учиться, и безмерно благодарна за такую возможность. Но неожиданно к нему прилетела синяя энергетическая птичка, магический вестник, который нёс в «клюве» чьё-то письмо. Рэйнер поймал её на ладонь, и через мгновение в его руках осталось только запечатанное письмо.
— Кори, ты не будешь против, если я его прочитаю? Раз кто-то отправил вестника, то это что-то важное.
Я была благодарна за вопрос, хотя и понимала, что это чистая формальность. Он не стал бы откладывать письмо совсем, просто потому что мне так захотелось. Скорее, свернул бы прогулку побыстрее, и ушёл бы читать в свой кабинет. Но всё равно было приятно.
— Конечно, не буду, — кивнула я. — Ты важная персона, у тебя много дел.
Может, прозвучало не так красиво, как стоило бы, зато честно. Впрочем, Рэй не обратил внимания ни на что, помимо прямого смысла слов. Тут же развернул письмо и вчитался в него, а я с трудом подавила желание заглянуть ему через плечо. Потому что чем дальше Рэйнер читал чьи-то строки, тем больше серел, и как будто становился меньше. Что-то случилось. И хорошо, если случилось на его любовном фронте… а если нет?