Жена Наследника
Шрифт:
— Моя мечта, служить Вам, Ваше высочество, — скромно пробормотала девушка. Что ж…
Радрддаана предупреждала меня ничем не выделять новый род, дабы не провоцировать древние рода Совета, но… лучше иметь одного друга и тринадцать
{точнее двенадцать) врагов, чем четырнадцать равнодушных знакомых.
— Как Вы знаете, — взглянула я на девушку, давая ей в тоже самое время разрешение подняться, — я только недавно вошла в Правящий род, а потому настоящим двором пока не обзавелась.
— Лидрдлии станет отличной
— Мы не сомневаемся в этом, — ответил за меня Кейн, снова жестом поднимая воина с колена. — Мы уверены, что можем положиться на всех наших подданных, особенно на Высокие рода, входящие в Совет.
Один из молчавших до этого момента делегатов что — то быстро спросил у Кейна.
Муж, покосившись в мою сторону, медленно, точно понимая, что я не смогла уловить сути вопроса, произнёс:
— Моя супруга приступит к созданию своего Двора в ближайшее время. Императрица согласна, что в этот раз мы должны немного отступить от традиций. Моя жена воспитывалась в другом обществе — и, разумеется, будет основываться на своём собственном видении того, из кого должен состоять её двор.
— Но ведь это…
Кейн махнул рукой, прерывая одного из говоривших.
— Мы знаем, что Высокие рода всегда преданы правящему роду — и мы не сомневаемся в том, что моя супруга выберет ваших дочерей, сестёр и жён. Но выбирать будет она.
И, отдав короткое приказание начальнику охраны, Кейн развернулся к выходу.
Так и не попрощавшись (ещё одно правило хорошего тона от императора), мы покинули стыковочный отсек, проходя безлюдными коридорами. Я взглянула на гаджет, выполненный в виде красивого ажурного браслета (при определенных действиях, на браслете включалась голограмма с хронометром): с момента начала нашей встречи прошло не больше двадцати минут.
— Не так всё и страшно, а? — усмехнулся Кейн, таща меня в наши апартаменты. — А ты, Алёнка, была на высоте. Такая, холодая, высокомерная… так и на чем же нас прервали дорогие гости?
— Кейн! — воскликнула я, озираясь по сторонам. Не хватало ещё, что бы это кто — нибудь услышал.
Двери в наши апартаменты послушно разъехались, пропуская нас внутрь.
— Я люблю своего нежного котёнка, — задирая мне юбку. уже в предвкушении выдохнул Кейн… — а когда котёнок превращается в дикую кошечку — мою дикую кошечку — это…
— Кейн! — я закрыла ему рот ладошкой, не давая закончить фразу.
— Кейн! — рыкнула свекровь, проявляясь в качестве голограммы у нас в комнате. — Не смей нарушать наш распорядок дня.
Муж, повернув голову к матери, сузил глаза.
— Маааы, а отец знает, что вы тут в свои игры задумали играть?
На щеках Радрддааны заалел румянец.
— Неужели мой сын считает свою мать недостаточно разумной для того, чтобы дать дельные советы дочери.
— Сын восхищается
И тут же высокомерно добавил.
— Мама. у меня всё под контролем.
Радрддаана фыркнула.
— Ты уверен?
Переведя взгляд на меня, застывшую возле дверей, оба близких родственника, не сговариваясь. совершенно идентично рыкнули:
— Отдыхай, Алёнка. — А сами отправились в смежную комнату, выполнявшую функцию кабинета. И даже дверь за собой прикрыли.
Я визумлении уставилась на опустившуюся переборку, не понимая, что происходит.
То ли день был такой странный, то ли я дошла до ручки, но…
Отыскав пустой стакан, я подошла к дверям, за которым едва слышались голоса Кейна и Радрддааны. А дальше всё как в детстве — стакан прижать к двери, ухо — ко дну стакана; и любой даже самый тихий разговор становится достаточно громким и понятным.
Про этот способ «шпионажа» я узнала ещё подростком: когда Юля забеременела. родители, конечно же, старались оградить меня от новостей, разговаривая только шёпотом, и только при закрытых дверях… Но нас, детей, фиг проведёшь…
Правда, сейчас ситуация осложнялась тем, что Кейн и Радрддаана ругались на рашианском — а я, при всём своём прилежании и способностях к языкам, родной язык мужа понимала из рук вон плохо.
— Ты понимаешь, что она беременная, — рычал Кейн, — ты понимаешь, что ей сейчас не в политику играть, а сына выносить надо. Мне здоровье жены и сына важнее всего.
— Алёна — сильная девочка, Кейн! — в таком же тоне отвечала ему свекровь. — Мало того, что она сильная физически, она ещё и психически вполне устойчива.
— Откуда ты знаешь?!
— Интересовалась заключением наших лекарей.
— Мама, — воскликнул Кейн. — Ты и половины не знаешь, что с ней происходило. Ты не заглядывала к ней в мысли, не вспомнила вместе с ней — и не видела всё происходящее её глазами.
— Твоя Алёна вполне акклиматизировалась в нашей действительности, — возразила Кейну Радрддаана. Она на редкость разумная, здравомыслящая девочка… И к тому же любит тебя.
— Знаю, — снова зарычал Кейн. — И не хочу это потерять.
В комнате повисло напряженное молчание.
Сын, — после долгой паузы, тихо произнесла свекровь. — Когда со мной случилось то несчастье… я не могла спать, боясь, что потеряю тебя. Ты же знаешь, тогда всё видело на волоске судьбы. И Диррпран (настоящее имя отца Кейна) принял решение засунуть меня в эту дурацкую капсулу.
— В итоге, он сохранил жизнь нам обоим.
— Да, но… — Радрддаана тяжело вздохнула. — Почти месяц перед родами я провела без сознания. Я не гладила свой живот, не разговаривала с тобой… я даже не почувствовала приближение родов. Лишь проснулась — и получила ребенка на руки.