Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)
Шрифт:
Ночь мы провели в прибрежном лесу. Супружник еле стоял на ногах после сражения со своими. Он загнал нас в первое попавшееся укрывище - ямку между тесно растущими лещинами, - свернулся калачом и вырубился, велев нам не отходить от него ни на шаг.
За ночь мы с мелким продрогли насквозь. Я дремала урывками - нормальный сон не шел от холода и страха. Мелкий посапывал ровнее - дети есть дети, им все нипочем. Хоть тоже трясся, замерзший. А супружник и вовсе проспал до полудня. Вот какие они, маги. Колданут так, что мало не покажется, зато
Признаться честно, была у меня такая мысля. Глаз проткнуть или ножик с его пояса снять да пырнуть. В кои-то веки он ничего не поделал бы. Отомстила бы за то, что он меня втравил в их глоттавскую заварушку. Пошто не проткнула? Да потому, что соображалка не совсем еще отключилась.
Что бы я потом делала одна в лесу? Ждала бы, пока мелкий меня подстережет и проткнет этим же ножичком или еще каким? Наверняка тоже мстил бы за деда. А идти некуда. Не в город же возвращаться, к Краму. Не хотела я миленка видеть после всех смертоубийств, что он натворил.
Перерезать всех глотта от мала до стара - немило моему сердцу оказалось. Хоть они бы меня тоже не пощадили. Наверняка посчитали бы подельницей Крама да этого жуткого Андра. Да и прикончили небось всех, после того как Нолгар нас увел. Подожгли прачечную вместе с Крамом и остальными, как собирались... Некому помешать теперь.
Вот и пролежала я бок о бок с супружником в лесу вечер, ночь, да утро. Как прилежная верная жена. А пополудни он оклемался. Встал, нас поднял, сбил магией да нащелкал орешков с лещины. Мы утолили голод, а потом он поводил нас по лесу, пока не нашел эту расщелину под холмом. Там велел нам сидеть смирно и не высовываться, а сам обратился птицей прямо у нас на глазах, да улетел.
У меня чуть зенки не выпали из глазниц. Нет, в доме Андра я уже видела, как он обращается из птицы в человека. Но там столько всего было, что оно затерялось в бурных событиях. А сейчас я так и обалдела, как он запросто это выделывает. Далран поглядел на меня снисходительно. Видать не впервой наблюдал, как дед-колдун оборотничает. Так и захотелось влепить затрещину мелкому паршивцу. Ишь, умный какой. Он еще добавил мне раздражения, спросив:
– Красивый Нолгар, да? Гордишься, что тебя замуж взял? Мама говорит, таким мужем женщине надо гордиться!
Тут я не удержалась и шлепнула ему подзатыльник, не больно.
– А рот держать на крючке она тебе не говорит? Мал еще учить, кому каким мужем гордиться! Подрастешь, женишься, посмотришь как тобой гордиться будут!
Малой даже не обиделся на затрещину.
– Я буду достойным мужем!
– Подрасти сначала. А то как заловят нас дружки твоего красивого деда, так до свадьбы и не доживешь.
– Или дружки твоего Крама, - ввернул Далран. Вот ведь гаденыш. Мелкий, а палец в рот не клади.
– Крамовы дружки хотя бы спалить нас не пытались. Даром что ты глотта, враг ихний. А свои тебя
Охолонул, призадумался. А потом изрек:
– Нолгара держись, Лесс. Он со всеми врагами справится. От всех тебя защитит.
Я скривилась. Паршивец верно говорил. В супружнике одном мое спасение теперь. С Крамом не по пути. В город глотта не вернуться. Родную деревню не найти, да и верно муженек после свадьбы говорил - кем они меня посчитают, если теперь вернусь? Небось еще и за Крама спросят. Ушел в город за мной, а что с ним там сталось? Наверняка захотят знать.
Вот только все равно передергивалось все в душе при мысли о супружнике. Не могла забыть и простить, кто меня в эту передрягу впутал. Не трогал бы, не украдал из дома, не окольцовывал - жила бы себе да горя не знала. За Крама замуж вышла бы, детишек нарожала, хозяйство вела. И он бы в город не потащился вслед за мной, не связался со злобным прачечником.
Так что и выходило, что Нолгар один кругом виноват. Все мои беды от него. Злилась я за то на супружника несказанно. Волосы бы повыдернула бы, морду исцарапала. Нет ему прощения за все содеянное.
Когда он воротился уже под вечер, я была готова в глотку ему вцепиться с проклятиями. Черная хищная птица опустилась прямо в расселину и обратилась человеком. Далран завопил радостно и бросился к нему. Нолгар подхватил его на руки.
– Деда, что с мамой и папой? Дедой Сомаром и бабулей Лаини? С Эрени?
– Живы и здоровы все. А Эрени еще и замуж вышла.
– Чего?!
– воскликнула я.
– Мерзавец Тибальд принудил ее стать его женой. В обмен на то, чтобы выпустить из тюрьмы всю остальную семью.
У меня все внутренности перевернулись. Этот хам и нахал насильно женился на Медовой Гриве?! Что же глотта за люди такие? У них кто-нибудь вообще выходит замуж по доброй воле, или всех силком тянут, как в петлю?!
– Ты прикончил его?
– С ним рядом все время маги-телохранители. Убивать всех ради одного мерзавца не подобает.
– Ты оставишь ее в его лапах?! Думаешь, он с ней договорится, как ты со мной - мол, веди себя прилично, и я тебя не трону, в постель силой не уложу?! Он же ее враз под себя подомнет! Надо ее освободить!
Супружник шумно выдохнул, лицо перекосила гримаса. Резанули его мои слова. Он ссадил внука на землю.
– Ты не понимаешь, Лесс. Когда обряд проведен, брак может быть расторгнут только по желанию супругов. Обоих. Желание одного ничего не решает. Потому я и обещал тебе через год дать согласие на расторжение брака, если ты не пожелаешь остаться со мной. Без моего решения ты не сможешь стать свободной. Так и Эрени не станет свободной без решения Тибальда. Как же Морани подвела меня...
– заговорил он словно бы сам с собой.
– Если бы она отказала, ему пришлось бы искать того, кто сочетает их. Глядишь, я успел бы вытащить мою девочку. Нанес бы еще один субментальный удар, или придумал другой способ.