Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)
Шрифт:
Девушка ожесточенно сказала:
– Ты виновен еще и в гибели Лимара. Забыл про него?
– Нет. Поэтому и предлагаю тебе уйти.
Эрени покачала головой. С тем же пылом и горением, с каким залепила мужу пощечину, она внезапно обняла его.
– Нальдани жива, Тибальд. И она поправится. Нолгар обещал помочь ей. Он сдержит слово. Не бросит ее. Она не умрет. Ни она, ни Деран. Целители вытащат их.
Тибальд напрягся. Он отстранил жену, мнительно посмотрел на нее. В его глазах вспыхнуло пламя ревности.
–
Девушка покраснела.
– Деран мой друг! Он сделал то, что любой человек сделает ради близкого! Я бы тоже рискнула собой ради друга.
– Друг? Подумай, Эрени. У тебя есть шанс выйти замуж за своего... "друга". Я по-прежнему готов дать тебе свободу.
Размахнувшись, Эрени влепила ему пощечину с другой стороны.
– Еще хоть раз услышу от тебя слово "свобода", ты... Ты пожалеешь, что родился на этот свет, Диктатор Тибальд!
На этот раз вместе с розовым пятном по лицу мужчины расползалась широкая улыбка.
– Ты любишь меня, Эри. Всегда любила, даже когда язвила при наших встречах. Поэтому согласилась выйти за меня, а не потому, что я угрожал оставить в тюрьме твоих родителей.
– Не напоминай, а то я тебе еще раз врежу! Ты бы оставил их здесь? В этой ужасной холодной камере?!
– Зачем об этом говорить сейчас? Они у себя дома, в тепле. Вместо них в ужасной камере сижу я. И зачем-то ты. Завтра, быть может, я останусь без головы.
– Не останешься. Думаешь, почему я пошла сюда за тобой? Почему сказала, что разделю твою участь? Если Совет увидит, что вместе с тобой придется казнить меня, они вынесут иной приговор. Изгнание вместо казни. Или вообще исправительные работы. Никто больше не умрет.
Тибальд покачал головой.
– Ты плохо знаешь своего деда. Он собственноручно казнит тебя, если так предписывают правила и обычаи. Он пойдет на все ради их соблюдения.
– Нет. Нолгар любит меня. Он хочет мне счастья. Он найдет способ спасти тебя, если ты мне дорог.
– Обещай, что если твои ожидания не оправдаются, если я... если мне вынесут смертный приговор, ты позволишь расторгнуть брак.
– Я не хочу думать об этом. Здесь и сейчас, рядом с тобой...
Она потянулась к нему, приникла губами. Она целовала его - сама, первой! Тибальд ошеломленно ответил на поцелуй. Эрени скользнула пальцами по его одежде, отыскивая застежки. Тибальд промямлил, нехотя отрываясь от ее нежных губ:
– Эри... Не самое подходящее место, чтобы заняться любовью...
– Это лучшее место и лучшее время, Тибальд!
– твердо сказала она. Вернула ему слова, что он сказал ей утром, когда Нолгар атаковал их дом.
– У нас может не быть другого. Я не хочу терять ни секунды, пока мы рядом.
Он прошептал:
– Сумасбродка... Моя сладкая, медовая сумасбродка. Я хочу
В эту ночь, запертая в темнице как преступница, не знающая, что принесет им день грядущий, Эрени наконец признала и приняла свои чувства к Тибальду. Полностью, без утайки. Не осталось ничего, что она хотела бы скрыть или подавить, не пустить наружу. На грани между жизнью и смертью стыд теряет власть.
Глава 22. Слово Хозяина
Наконец я спала не на жесткой земле под открытым небом, а под крышей дома, на пуховой перине. Родственнички супружника встретили меня сдержанно и прохладно. Видать, считали, что их проблемы из-за меня, а не мои из-за них. С Нолгаром я не успела перекинуться словечком, но Вилта принесла мне ужин прямо в спальню, сказав, что по его распоряжению. Слава духам-хранителям - не придется едать рядом с кислыми рожами родственничков. Видать, он тоже понимал, что они мне не рады, и решил избавить нас от общества друг друга.
Завтрак наутро Вилта подала здесь же. А потом мы пошли в эту Базилику, где заседали правители ксаранди. Где должны были судить гада Тибальда, который и заварил всю эту кашу. Делать мне бы там нечего, глаза б его не видели. Да вот только вместе с ним на скамье подсудимых сидела Медовая Грива. По собственной воле и дурости. К чему приговорят его, то и с ней станется. Так что пошла я с Вилтой как миленькая, надеясь, что мерзавца пощадят. У нас бы в деревне за все его дела в смоле вываляли бы, к дереву привязали, голой задницей в муравейник.
Базилика стояла прямо на берегу озера. В ней было три яруса, каждый - с широкими арочными проходами. Обычно совет города заседал на втором этаже. На первом проходили публичные мероприятия, как сегодня. Народу набилось на нижний ярус - не счесть.
Городской совет - почти четыре десятка человек - сгрудился в переднем конце зала. Остальное место заняли простые горожане, желавшие видеть суд над обманщиком. Сам мерзавец стоял ровно между советом - своими судьями - и зрителями. Медовая Грива стояла бок о бок с ним, не отходила ни на шаг. Держала за руку и всем своим видом показывала, что разорвет любого, кто покусится на ее драгоценного муженька. Ну не дуреха ли?!
Начал говорить Нолгар, следом за ним - Морани. Из их рассказов люди узнали, что Нолгар никогда не помогал хевья, в чем обвинял его Тибальд. Только спасал меня и внука. А к хевья пришел много позже, узнать - как им удалось сбежать из города и почему дюжина магов до сих пор их не заловила.
После Морани супружник вытолкнул вперед прачечника Андра. Его руки сковывала тяжелая цепь с кандалами. Люди зашептались, бросали на бандита яростные взгляды. В их глазах главным виновником был он, а не Тибальд.