Жена не узнает
Шрифт:
— Нет, конечно. Я же не мазохист, — смущается он. — Что бы вы ни думали, Екатерина
Васильевна, я делаю это ради вас.
Господи, как же глупо все... Хватаю горячий воздух ртом и опускаю взгляд.
— С-спасибо... Огромное спасибо.
— Юра запишет свой разговор с Виктором. Если повезет - с Брюсовым. Отдаст запись следователю и напишет заявление об уходе. Или сначала уйдет в отпуск, пока не решили, как будет лучше?
— Я никому в жизни не была так благодарна.
Илья молча кивает.
Гадает, стоит ли давать волю словам или повременить? Оставляет свой выбор на последнем и просто уходит...
К вечеру у меня поднимается температура. В горле першит, по спине стекают липкие струйки пота.
Не подаю вида и вызываю такси... Передвигаться на метро у меня не остается сил. Забираю
Дашеньку и еду к Лидии Павловне.
Руки дрожат, а перед глазами мелькают черные мушки, когда я вхожу в квартиру. Падаю на пуф и с трудом стягиваю сапоги... Даже Дусю не могу погладить как следует...
— Достаточно, чтобы увидеть тебя во всей красе, - с улыбкой отвечает он.
– Все видел —как пускаешь пузыри, морщишься, слышал, как громко ты храпишь и...
— Господи, — обнимаю себя за плечи и порываюсь встать с дивана.
— Катя, постой. Да я пошутил, ты что. Кать...
— Илья, я не знаю... Мне так плохо. Разводиться - это ужас... Болеть - ужас.. И я все это одна переживаю. Даже мама не знает. Я всю жизнь берегу их душевное равновесие, жалею их... Все сама переношу, все...
— Катя, я... Ничего не говори. Не думай, не анализируй, ладно? Просто... Позволь быть с тобой рядом. Вот сейчас - когда болеешь и нужен кто-то... Кто-то, кому не все равно.
Глава 33
Юрий.
Редкие лучи рассветного солнца разбавляют темноту. До звонка будильника еще целый час.
Касаюсь холодного стекла лбом и бездумно разглядываю привычную картинку за окном: пожилой дворник расчищает снег и посыпает дорожки песком, по рельсам, медленно покачиваясь, едет трамвай.
— Черт, - шепчу в пустоту, снимая турку с огня. Кофе сбежал.
Вытираю плиту и ставлю на конфорку сковороду. Я не привык готовить себе сам...
Раньше не задумывался об этом, а теперь...
Необходимость учиться новому отдает в душе тупой болью...
Знаю, что с каждым днем она будет сильнее... Я ведь до конца не осознал, что потерял семью...
Мои мысли заняты другим - разговором с Виктором, участием в липовой махинации, на которую я иду ради сохранения свободы...
Катя и наши отношения словно на время отошли на второй план. И пока мы не развелись, я цепляюсь за хрупкую соломинку надежды. Трус и предатель - я наивно думаю, что так будет всегда - появятся другие дела, и они вытеснят развод...
Она - пока еще моя законная жена... Несколько месяцев назад я бы не задумывался о своих к ней чувствах. Она просто была. Всегда. Как часть моего тела, о которой не вспоминаешь, пока не заболит... Но стоит сломать руку... Или отрезать - боль становится нестерпимой.
Прогоняю уныние и возвращаюсь к плите. Яичница получается вкусной, кофе сносным.
Может, попробовать вернуть ее? Катя же не успела найти нового мужчину? Я очень надеюсь, что нет... Иначе... Я умру от отчаяния.
Да, я виноват. Предатель, мерзавец и трус. И вины с себя не снимаю, но... Разве у отъявленного преступника не может быть второго шанса на счастье? Пусть лишь скажет, что хочет попробовать, а я.. Я все сделаю. Наизнанку вывернусь, чтобы вернуть ее, мою Катерину...
— Привет, дружище, — звоню Виктору, стараясь придать голосу твердости.
– Я полон сил вступить в бой. Сегодня все делаем?
— Да. Что-то ты рано звонишь, Юрец. Я только проснулся. Опять мелкая спать не давала?
Болеет?
— Да, есть немного. Ты же знаешь, какая инфекция гуляет в садиках?
— Жена не грузит меня такими мелочами. Она получает деньги и заглядывает мне в рот.
Странный он какой-то... Словно не верит мне. Тогда почему согласился пригласить инвесторов? И
до сих пор настаивает на сделке под моим руководством?
— И моя такая же, — лгу я.
– Молчит, ничего не требует. Все хорошо.
Мы договорились со следователем, что перед работой я заеду в управление для установки прослушивающего устройства. Провода будут опутывать мой торс. «Жучки» будут повсюду — для лучшей слышимости.
Я врал собственной жене, нагло смотрел ей в глаза и не краснел, а теперь... От одной мысли, что придется играть, как Ди Каприо, холодеет в груди...
Голос садится от волнения, во рту пересыхает. Не вижу себя со стороны, но уверен, что взгляд у меня бегающий и виноватый.
— Привет, Юрец. Ты прямо... Бодрый и довольный собой, - жмет мне руку Виктор.
– Я бы сказал счастливый, - прищуривается он, оглядывая меня с ног до головы.
— Так и есть. У нас с Энджи все хорошо.
— Точно? Я рад, что у тебя появилась достойная женщина. Береги ее. Предлагаю обсудить детали в моем кабинете. Инвесторы уже там.
— Отлично. Может, позвать Брюсова?
— Юрец, у тебя, вероятно, температура? От дочки заразился? О таких вещах не говорят с боссом в кабинете. У тебя... точно все в порядке?
— Точно. Я просто... боюсь облажаться. Все в порядке, Вить. Я полон сил и желания работать. Мне нужно сделать Лике крутой подарок на Новый год. Поможешь с выбором машины?