Жена – не жена
Шрифт:
Братику вменяли хранение и сбыт наркотических средств в особо крупном объёме. Фактов сбыта подтверждено не было, но следователя это совершенно не смущало.
– Я эту суку минимум на десятку закрою, – в лицо сказал мне Саркисян. – Дело попадёт к нужному судье, не волнуйся.
У братика взяли кровь на анализы. Ничего в ней, естественно, не нашли, но следствие это, опять же, не смущало. Этих уродов, дорвавшихся к власти, вообще ничего не смущало.
А сотрудничать я отказалась. Против брата не пойду даже под угрозой расстрела.
Конечно, я пробовала поговорить с Саркисяном и как-то загладить вопрос, но тот оказался непреклонен.
Мне ничего не оставалось, как обратиться к адвокатам. Те, которые нам с братиком были по карману, когда вникали кто ведёт дело, с чего оно вообще началось, моментально отказывались.
– Без шансов, – сказал мне один. – Там целая семья орудует. Они пролезли во всю судебно-исполнительную систему. Можете хоть обезьяну на место адвоката посадить – это не сыграет никакой роли.
Я обратилась к нескольким адвокатам, чьи услуги стоили существенно дороже, рассчитывая взять кредит, пусть и немалый, но вытащить братика. Эти адвокаты тоже отказались.
Сказать по правде – я отчаялась. Два дня я просто плакала, не в силах даже встать с кровати. Безысходность душила, рвала душу на клочки. Оказалось, что в нашей стране обычные люди не защищены вообще. Никак. Ни в чём невиновен? Ничего, мы найдём у тебя наркотики и будешь виновен.
Моя жизнь рушилась, и я ничего с этим не могла поделать…
Постепенно я немного отошла. Даже начала ходить на учёбу. Жизнь продолжалась и требовалось как-то продолжать жить. Я не оставляла надежды помочь братику, но понятия не имела как.
Как-то возвращаясь домой я прошла мимо лавочки, где собрались дворовые бабушки. В том числе и те две соседки, которые были понятыми. Я теперь с ними не здоровалась. Много чести… Я до сих пор не понимала, зачем они подписали тот протокол. Если я видела, что Саркисян нагло подбросил тот зип-пакет, разве они не видели?! Я же стояла за их спинами! Мозгами я понимала, что они тоже всего лишь орудия мести. Не они, так подставные понятые исполни бы нужную роль. Однако простить я такой подставы соседкам не могла и не хотела. В тот раз, когда я уже прошла мимо, то услышала часть их разговора.
– Даже подумать не могла, что Жорик торгует наркотиками! – сказала одна из бабушек. – А с виду вроде приличный парень.
– Все они с виду приличные. И она вон приличная. А потом выяснится ещё что-нибудь…
Мне на глаза попался обломок кирпича. Как я его не схватила и не разбила о чью-нибудь голову – понятия не имею. Что меня удержало? Наверное то, что если я не помогу братику, то ему уже никто не поможет. Сжав кулаки, я ускорила шаг. А дома опять плакала. Ты можешь быть хоть тысячу раз хороший, но люди всё равно будут думать о тебе плохо. Таковы люди.
Помощь пришла совершенно неожиданно. Между лекциями у меня вдруг зазвонил телефон. Высветился незнакомый
– Слушаю, – ответила я, думая, что это опять из полиции.
– Меня зовут Всеволод Сташевский, – представился сухой мужской голос.
Он говорил медленно, но я с первого звука поняла, что это именно тот человек, который сможет помочь. Была в его голосе некая сила, тотальная уверенность.
– Я адвокат, – продолжал звонивший. – Меня заинтересовало ваше дело. Нам надо встретиться и поговорить.
– Когда и куда мне подъехать? – спросила я.
Офис Сташевского находился в центре города. На последнем этаже бизнес-центра. А в его кабинете не постеснялся бы сидеть и сам президент. Уже на этом этапе я поняла, что у меня попросту нет и не будет денег, чтобы оплатить его работу. Ну, разве что почку продать… И то не факт, что хватит.
Сам Сташевский оказался мужчиной лет пятидесяти. Подтянутый, гладковыбритый, с волевым подбородком и пронизывающим взглядом. Он жестом пригласил меня присесть в кожаное кресло, стоявшее напротив его внушительного стола.
– Вот мы и встретились… – он меня разглядывал так, будто собрался купить. Потом кивнул каким-то своим мыслям и продолжил. – Я бегло ознакомился с материалами вашего дела. Я могу помочь. Вероятно, я единственный человек, кто сможет тебе помочь…
– Я уже и не рассчитывала, что такие вообще существуют, – вставила я.
– Дело очень тяжёлое… Нет. Поправочка. Невероятно тяжёлое. И тут весь вопрос в том, что противостоять придётся не просто судебно-бюррократической системе, а в том, что это затеял Саркисян-старший. Знаешь такого.
– Это который капитан в поли…
– Нет, – перебил Сташевский. – Это один из его племянников. В общем, не знаешь – и хорошо. Спокойней спать будешь. Главное то, что он очень обиделся, когда его племянник заслуженно получил по лицу. Он вообще очень сильно обижается, когда кого-то из его родственников трогают.
– Этого в материалах дела нет, – недоверчиво произнесла я.
– Естественно, – усмехнулся он. – Это я уже по своим каналам узнал, когда ознакомился с делом. Ведь тут любому ясно, что твоему брату откровенно и нагло шьют дело. Вопрос был лишь за что именно. Можешь даже не сомневаться – его непременно посадят. Лет на пятнадцать, кстати. Могу даже сказать больше – он оттуда не выйдет. Саркисян об этом позаботится.
Последние слова прозвучали в моей голове как набат.
– Перейдём к делу, – он взял листок и что-то на нём написал. Я обратила внимание на ручку с золотым пером. – Мои услуги стоят столько, – он пододвинул лист ко мне.
Я наклонилась и посмотрела на цифру. В первый миг едва не потеряла сознание. Только-только вспыхнула надежда… И сразу разбилась вдребезги. Затем подумала, что где-то закралась ошибка и пересчитала ноли. Ошибки нет.
Такой суммы я не соберу даже если в нескольких банках возьму кредит.