Жена нелегала
Шрифт:
А какая дивная в Фолкстоне набережная. А какую свежевыловленную рыбу и каких креветок и лангустов продают рыбаки на берегу! И какой совершенно феноменальной красоты маленькая церковь стоит там уже с VII века. Святой Энсвиты Фолкстонской. И что поразительно: оказывается, ее, эту святую, и Русская православная церковь признает. Ему этот факт показался символичным.
«Ну конечно, признает, раз она была канонизирована до раскола, что же тут удивительного», — ворчала Татьяна, но все-таки согласилась внимательно выслушать историю Джули и Карла в пересказе Данилина. В отдельных местах вздыхала и ойкала. Видно было, что она задела ее за живое. Но услышав, чем все кончилось, вынесла свой вердикт: ничего не выйдет.
И тут ближе к полуночи, без звонка, явился к ним Миша. Данилин поволок его в ванную комнату, пустил там воду из всех кранов и только тогда разрешил говорить. Миша дал понять, что считает такие меры излишними («Я же предупреждал: паранойя будет!»), но все-таки подчинился.
Принес он весть действительно сенсационную: еще один его какой-то старый кореш, которому он закидывал удочку в самом начале и который долго отнекивался, вдруг раскололся. Выпил хорошенько, расчувствовался и все выложил. Карл цел. Его не расстреляли, но признали психически больным и после лечения спрятали в Киеве. Где он и застал конец СССР. А теперь-то Украина самостийная, никакие российские спецслужбы ей не указ. Поэтому дело становится реальным. Можно попытаться его найти.
Таня расстроилась, шептала ему на ухо: «Не делай этого, пожалеешь!» Но Данилин не послушался, на следующий же день отправил Мишу в Киев, а сам помчался докладывать ситуацию Щелину, тем более что рассчитывал на его дополнительную финансовую помощь.
Щелин его действия одобрил и денег дать согласился, но при условии, что Данилин сам будет контролировать ситуацию на месте — в Киеве. Делать нечего, пришлось передать все дела Игорю, и пару дней спустя Данилин вылетел туда на самолете.
На месте выяснилось, что Миша развил бешеную деятельность. Заручился неофициальной поддержкой местных контрразведчиков (не бесплатной, разумеется), обзавелся машиной с водителем и определил адреса всех поликлиник, где на учете состояли военные пенсионеры. И уже на второй день обнаружил в одной из них человека, чрезвычайно похожего на Карла — согласно привезенной Данилиным из Англии фотографии.
Так что Данилину он даже перекусить после прилета из Москвы не дал, а потащил на очную ставку. Но вот только ее результаты оказались несколько обескураживающими.
Не успели они сесть за ужин в ресторане при гостинице, как Данилина вызвали к телефону. Звонила Ольга — она уже вернулась в Москву. Но на этот раз у нее не было на уме никаких нежностей. Стальным голосом, который она брала на вооружение только в самых серьезных ситуациях, она сказала: «Алеша, немедленно бросай все и приезжай!» — «Что, что случилось?» — «Это не телефонный разговор. Приезжай. Завтра тебе надо быть здесь». — «Ну хоть намекни. С газетой что-нибудь?» — «Ну не с твоей же женой! Хотя я ей, кстати, звонила. Она в курсе». — «Ты звонила Татьяне?!» — не поверил своим ушам Данилин. Да, в таком случае действительно что-то происходит чрезвычайное.
Как всегда в таких случаях, сначала по спине побежали мурашки, потом противно засосало под ложечкой. Но затем пришло и третье — желание драться, ни с чем не считаясь. Так у него, видимо, была устроена эндокринная система — испуг переходил в отчаянную, иногда опасно бессмысленную ярость. Когда бросаешься на противника, не задумываясь о последствиях. Не раз он бывал за это бит. Еще в школе, возвращались с гулянки как-то раз с другом Каминским, и вдруг повстречалась им подвыпившая компания, весьма агрессивно настроенная. Данилин не смог стерпеть оскорбления и полез качать права, в результате чего его крепко поколотили. Под конец даже оказался на земле и его били ногами. Чудо, что все обошлось без тяжелых травм. Похожий случай был и во время практики во Владивостоке.
В принципе гордиться здесь было нечем — это было скорее какое-то гормональное отравление, чем истинная отвага.
Зная за собой эту слабость, Данилин сосчитал до двадцати, потом вернулся за столик к Мише, выпил с ним подряд две рюмки коньяку — огромная для него доза! Потом пошел звонить Татьяне.
Та звучала довольно спокойно. Но подтвердила свой контакт с Ольгой, хотя опять не называла ее по имени. И сказала, что паниковать не стоит, все это сильно преувеличено, «в австралийском стиле», но, возможно, действительно стоит оторваться на пару дней от Киева и подъехать.
Этот разговор подействовал на Данилина умиротворяюще — ведь у Татьяны отличная интуиция! Раз говорит, не надо паниковать, то так, скорее всего, и есть.
Позвонил Щелину. Тот, как ни странно, не возражал против приезда Данилина. Но сильно его поразил, сказав: «Достань билет на синий поезд. Он ночью идет. Утром, в восемь, будешь в Москве. Я тебя встречу на вокзале». — «Лично встретишь?» — «Именно так». И положил трубку.
Данилин попросил Мишу о помощи, он куда-то позвонил, и проблема с билетом была решена. Мало того, удалось устроиться в международное двухместное купе.
К моменту посадки в поезд Данилин окончательно успокоился. До вокзала удалось добраться без всяких происшествий, вдобавок соседа по купе не было до самого отхода, и Данилин уже потихоньку радовался, что выпала же такая немыслимая удача — ехать до Москвы в одиночестве. Может, думал он, удастся выспаться хорошенько.
Но рано он радовался. Поезд уже разгонялся вовсю, уже мелькнула за окном нереально красивая лавра, когда в купе все-таки ввалился какой-то мрачный тип. Пробормотал какое-то приветствие, раздосадованный Данилин тоже что-то буркнул в ответ. Принципиально не стал соседа рассматривать, зачем он нужен? Лишь бы не приставал с разговорами. Но сосед помалкивал, что-то такое сосредоточенно читал или даже писал. Когда Данилин невольно мельком взглянул на него, то поразился. Ну подумать только! И этот отдаленно смахивает на вчерашнего типа в плаще. «Да нет, это я просто дошел до ручки, мне везде уже Юрий мерещится! Впору к психиатру на прием записываться!» — мелькнуло в голове. Потом не выдержал, посмотрел на соседа повнимательней. «Не он, определенно не он. Осанка совсем другая, выражение лица не тупое вовсе… Но все же похож поразительно! Сговорились они тут все, что ли…» — размышлял Данилин, поглядывая искоса на соседа.
Ах вот чем он, оказывается, занят! — вдруг понял Данилин. Кроссворд разгадывает!
Сам Данилин ничем подобным с детства не занимался. Ну, или с отрочества, уж точно. Скучно, да ни времени нет, ни сил. Тут жизнь столько кроссвордов и паззлов подбрасывает, только успевай вертеться! На пенсии, на пенсии, если доживу, вернусь к любимым занятиям младых лет — рыбалка, кроссворды, может, даже в винт удастся поиграть, если партнеры найдутся. Но до пенсии еще пылить и пылить…
— Простите, пожалуйста, — сказал сосед на довольно чистом русском, — не поможете? Не помните, как называлась у древних греков река забвения?
«Стикс, кажется», — подумал Данилин. Но не хотелось опозориться, вдруг что-то спуталось в голове… Вслух спросил:
— А сколько там букв?
Сосед довольно бесцеремонно подсел под бок Данилину, протянул ему газету.
По белым клеткам кроссворда было написано крупными, четкими буквами:
«Привезите их в Киев, а?»
Данилину показалось, что у него в буквальном смысле слова отвалилась челюсть. «Все-таки это он, Карл-Юрий! Вот это мастерство перевоплощения! И похож — и не похож!»