Жена-невольница. Непокорное пламя

Соловьева Елена

– Меня несказанно удивила бедная обстановка в нашем доме, но мне подумалось, будто вы попросту не успели обзавестись новой мебелью и посудой. Старое платье я надела по той же причине, ведь за один день ни одна модистка не возьмется сшить новое. А идти на бал в форме пансиона - совершенно нелепо... Что же стало с нашими векселями, ценными бумагами? Поверить не могу, что мы лишились всего...

Аделина тяжело вздохнула. Уложила последний локон в прическу дочери и развернула ее за плечи.

– Те вклады, что не были истрачены, обесценились. Король

не победил в войне, он пошел на уступки. И вынуждает подданных сделать то же самое. Мы больше не воюем с Севером, но корона не вернет нам ни наших мужей и сыновей, ни потраченных денег.

– Почему ты сообщила мне об этом только сейчас?
– пробормотала Розалинда и побледнела.

– Все искала подходящего случая, - призналась Аделина.
– Не так-то легко сообщать детям, что они стали нищими. Теперь вы с братом надеетесь только на себя. Он - на карьеру военного. А ты, милая, на удачное замужество.

Розалинда опустила голову и начертила мыском туфельки известный ей одной символ на белоснежном песке, что устилал дорожки и аллеи королевского парка.

– Но почему именно замужество?
– пораздумав с секунду, она вновь обратилась к матери.
– Пусть огненный дар во мне не так силен, зато лекарский дар не слабее, чем у других жителей Хартии. И я вполне могу стать лекарем.

Баронесса горько усмехнулась и в который раз подумала, что ее дочь еще слишком наивна и неопытна. Как объяснить ей, что теперь их жизнь изменилась до неузнаваемости? Как помочь вписаться в новые рамки и смириться с жесткими правилами выживания?

– Просто иметь дар мало. Чтобы именоваться лекарем, нужен диплом, - поведала Аделина и смерила дочь полным тоски и боли взглядом.
– А чтобы поступить в академию, снова нужны деньги и связи. У нас же нет ни того, ни другого.

Розалинда схватила узкую ладонь матери и тепло пожала.

– Но матушка, у отца наверняка осталось много друзей. Помнишь того важного господина, что часто приезжал к нам на ужин? Если мне не изменяет память, он как раз занимает должность ректора в королевской академии лекарей. Так почему бы нам не обратиться к нему?

Аделина подхватила Розалинду под локоток и предложила немного пройтись. Вместе они добрались до удобной скамейки, как шатром, укрытой раскидистыми кронами цветущих вишен. Сладкий и терпкий аромат словно насмехался над горестными мыслями женщин. А роскошное цветение только подчеркивало простоту их нарядов.

Аделина устало опустилась на скамью и усадила дочь рядом. В прохладной тени она почувствовала себя гораздо лучше и была готова продолжить тягостный разговор.

– Пусть считается, что в прошедшей войне нет проигравших, но фактически король сдался. И это наложит отпечаток на всех его бывших сторонников. Отныне каждое назначение на высокую должность Адриану придется согласовывать с парламентом. Вся эта мишура, - баронесса махнула рукой в сторону дворца, откуда доносилось радостное ликование, - все это лишь пыль в глаза подданным. Пусть война сделала меня бедной, но не лишила разума.

Розалинда

приложила дрожащие пальчики к вискам и неверяще покачала головой. Слишком много всего свалилась на нее в один день. Еще вчера она радовалась жизни и с нетерпением ждала возвращения домой. А теперь вот мечтала вернуться в тихий пансион и не видеть того, что творится вокруг. Не слышать обличительных речей матери.

– Не печалься, - Аделина положила ладонь на спину дочери.
– Для тебя еще не все потеряно. Ты молода и хороша собой. Умна и образована, в отличие от многих сверстниц. Для тебя наверняка найдется место в обновленной Хартии.

Розалинда внутренне сжалась и скорчила гримаску.

– Жаль, что мой дар огня проявился так странно...
– прошептала она.

– У тебя так и не получилось разжечь пламя?
– тихо спросила мать.

– Смотри сама, - мрачно отозвалась Розалинда.

Она закатала кружевные манжеты выше локтей, щелкнула пальцами правой руки и подняла ладонь тыльной стороной вверх. Едкий темный дым вырвался из ее запястья, окутал грозовой тучей скамейку и сидящих на ней женщин. Аделина закашлялась, достала кружевной платок и приложила его к носу.

– Видишь, много дыма и ни капли огня, - горько рассмеялась Розалинда и закончила очередной неудачный эксперимент.

Подала матери руку и увела ее подальше - густой туман все еще висел над скамейкой, словно гигантская тень летучей мыши.

– Сейчас я все исправлю, - спохватилась Розалинда и провела кончиками пальцев левой руки по векам матери.
– Это у меня лучше получается.

Алелина поморгала и была вынуждена признать правоту дочери. Резь в глазах моментально исчезла, и даже зрение улучшилось, благодаря лечебной магии.

– Нет дыма без огня, - все же возразила баронесса Лавуан. Сорвала с ближайшего куста веточку пурпурной розы и воткнула в прическу дочери.
– Так гораздо лучше. Красный цвет тебе очень идет. Жаль, что мы не можем себе позволить обновок - в бархате и парче ты бы засияла, как рубин в короне короля Адриана.

– Красный - цвет огня, - возразила Розалинда, - так что мне он вряд ли подходит.

Мать с минуту задумчиво изучала ее лицо, а после заметила:

– Ничего нельзя знать наверняка. Кто знает, вдруг когда-нибудь дым станет дороже пламени.

Губы Розалинды тронула слабая, горькая улыбка. Но и она осветила юное лицо, придав ему сходство с цветущим бутоном. Никакие платья и драгоценности не могут сделать девушку краше, чем доброе сердце и искренность.

– Пусть Светлая Богиня услышит твои слова, - взмолилась Розалинда, а после присела перед матерью в глубоком реверансе.

– Вот и умница, - похвалила ее Аделина.
– А теперь идем, иначе наши места займут другие приглашенные.

Две дамы, шурша нижними юбками, пошли по направлению к дворцу и не заметили любопытного соловья, подслушавшего их разговор от начала до конца. Кем только не притворился за сегодняшний день король Эйден, лишь бы побольше разузнать о покорившей его девушке.