Жена по Контракту
Шрифт:
– Надеемся, - смирившись с положением таких дел, кивает сама себе мама и наливает всем чай, - а то ждем да ждем, а все никак. Машка у нас – единственный ребенок, кто ж нам внуков родит, если не она? А то она в работе да исследованиях своих.
Сглатываю, чувствуя, что вскоре грянет буря.
– Вот-вот, - горделиво кивает, - может, награду какую за вакцину дадут, а мать? – улыбается отец матери, толкая ее слегка плечом.
– А где Маша работает? А то она у меня скрытная, секрет да секрет, - лукавит вдруг Глеб, кладет руку
Я кашляю, боясь, что родители вот-вот узнают, что меня уволили, и работаю я теперь вовсе не научным сотрудником. Родители рассказывают о моих научных достижениях, о докторе Ковалевском, будь он неладен. Скриплю зубами и стискиваю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Мужчина накрывает их своими ручищами, словно делясь со мной теплом и успокаивая таким образом. В какой-то момент мама уходит, но я не придаю этому значения. Но как только мы начинаем вставать, она быстро подходит и сует мужу в руку чемодан.
– Это мой? – спрашиваю шокированно, тыкая пальцем в свою розовую прелесть на колесиках.
– Ага, - кивают родители, - ну, все, идите, давайте, постругайте нам внучков.
И толкают нас в спины к выходу. Ну, как, если меня им реально удается двигать с места, то Глеба нет, но тот и сам не сопротивляется, топает ногами к выходу. За нами очень быстро и резко хлопает входная дверь.
– Ты им не сказала? – спрашивает, когда мы спускаемся вниз.
– Нет, - качаю головой, - не хочу расстраивать.
Говорю резко, боюсь и сама расплакаться. От этой несправедливости на глазах наворачиваются слезы.
– Расскажи мне, - просит он, открывая передо мной дверцу машины.
Я собираюсь с духом, пока он кладет чемодан в багажник, а затем решаюсь и выпаливаю все, как на духу. Вот только слезы сдерживаю, не хочу больше ни слезинки проронить по этим гадам. Он – первый, кто слышит истинную историю моего увольнения. Знала бы я заранее, что доктор Ковалевский позвал меня в свою команду именно за мои способности. И как только я разработала новый, более улучшенный тип вакцины от бешенства, решил присвоить формулу себе. А как же, лавры известного ученого, новооткрывателя, светила науки. Горечь скапливается во рту при этих воспоминаниях.
– Все устаканится, - берет в свою большую ладонь мою руку Глеб и целует, глядя при этом мне в глаза.
Но я чувствую его напряжение и то, каким яростным огнем горят его глаза. Выдыхаю и позволяю слезинке скатиться по щеке. Чувствую, как он берет мое лицо и гладит большим пальцем. Тянусь к его теплу, словно ластящаяся кошка, впервые ощущая себя в такой безопасности. Уау.
***
– И куда бы ты хотела? – спрашивает Глеб, опаляя своим горячим дыханием мое ухо.
Я молчу, раздумывая о таком важном вопросе, опираюсь о твердую мужскую спину и приподнимаю ножку. Наблюдаю, как по гладкой коже стекает пена.
– В Ниццу? – спрашиваю с легкой ухмылкой,
– Отлично, - прижимает своей лапищей меня к себе, оглаживая по животу.
– Не-не, я пошутила, - смеюсь, затем прикрываю глаза, представляя, как солнце ласкает мое истосковавшееся по отдыху тельце, - я еще не придумала.
У Макарова в квартире оказалось огромное джакузи с кучей крутых режимов, так что нежиться вместе с мужчиной в воде и пене стало нашей любимой традицией.
– Ты подумай, медовый месяц – это важно, - говорит он с важным видом, а вот тон совсем не соотносится с его действиями.
Он все гладит и жамкает меня, хотя голос весьма серьезный. И кто бы мог подумать, что такой суровый на вид дядька в офисе становится таким ласковым котиком в домашних условиях?
– Это только с тобой, Маша, - отвечает на мои слова, которые я, как обычно, произнесла вслух.
Это становится совсем уж дурной привычкой. Надо срочно следить за своей речью и мыслями.
– Мхм, - только двигаю губами, не в силах говорить.
Приятная музыка ласкает слух, свечи продолжают гореть, создавая романтическую обстановку, что невероятно расслабляет и дух, и тело. Давно со мной такого не происходило. Безумно приятно, что сказать.
Дальше происходит то, что доставляет нам обоим удовольствие, то, что стало таким привычным, но вместе с тем особенным. Близость, которая не только приятно щекочет нервные окончания и рецепторы, но в то же время касается щупальцами кусочка моей души. Взгляд глаза в глаза, поступательные движения, мягкие касания, взрыв…
***
– Давай завтра? – с надеждой предлагаю Глебу наиболее лучший вариант.
Поспешно разворачиваюсь и пытаюсь сделать шаг в сторону машины, но меня удерживает крупная ладонь.
– Не трусь, - ухмыляется, после щелкает меня по носу.
– Эй, - притворно возмущаюсь, на что получаю быстрый и нежный поцелуй в губы.
– У меня адекватные родители, ты им обязательно понравишься, - шепчет, убеждая меня в этом, - тем более, что они давно ждут, когда я женюсь.
С подозрением смотрю на него и понимаю, что ведь он же старше меня. Когда мы наедине, для меня это незаметно, единение душ и все такое, но вот в социуме он более ответственный, серьезный и решающий все проблемы. Или это потому что он – мужчина с большой буквы?
– Идем, - подталкивает меня под поясницу, ступая рядом шаг в шаг.
Дом, в который мы входим, весьма элитный, даже частная охрана присутствует. Поднимаемся на лифте, я наблюдаю за сменой этажей на табло и с каждым новым этажом нервничаю все больше.
– А как…, - сглатываю, и в этот момент открывается дверца лифта, - зовут твоих родителей?
– Нина Арсеньевна и Андрей Прохорович, для тебя – просто мама и папа, они не кусаются, с нетерпением ждут тебя, - пытается так успокоить меня, а я наоборот - мандражирую сильнее.