Жена поневоле
Шрифт:
Мысленно желаю ему подавиться своим пренебрежением, но Багратов внезапно сдёргивает с меня одеяло и задирает больничную рубашку. Ощупывает мои бёдра, мнёт впалый живот. Чёрт… Я же голая под рубашкой! Абсолютно. Только когда его ладони пробираются к груди, я просыпаюсь и перехватываю его запястья. Останавливаю наглое движение. Выглядит забавно, должно быть, со стороны.
Я – побитая и всклокоченная, с задранной до пупка рубашкой, сжимающая бёдра изо всех сил.
Он – одет с иголочки, брутален и опасен.
Я пытаюсь сдержать его
– Убери. Руки. Живо! – командует он.
– Нет. Мы договаривались. Никакого интима. Тем более насильственного!
После моих слов Багратов убирает руки, но взмахивает ладонью, приказывая:
– Поверь, у меня нет никакого желания брать тебя. Я всего лишь хочу оценить фронт работ и решить, где, что и как следует поправить! Встань. Немедленно. Сними с себя эту тряпку.
– Я не хочу! – упрямлюсь, натягивая рубашку и цепляясь за одеяло.
– Не хочешь? Тогда отправишься к Налимову голышом. С подарочным бантом на твоей хрупкой шее, – при этих словах Багратов сцепляет пальцы на моей шее, демонстрируя, насколько она может быть хрупкой в его руках. – Налимов – это один из тех, кого кинул твой брат. Те, что напали на тебя на днях, лишь мелкие сошки. Устранить их не составило большого труда. Есть рыбы и покрупнее. Понимаешь? – надавливает пальцами. – Кивни, если понимаешь.
Я киваю. Слёзы срываются с глаз. Багратов ослабляет нажим и грубовато стирает влагу с моих щёк.
– Тогда встань.
Багратов достаёт телефон и набирает чей-то номер.
– Запускай Ингу.
В палату тотчас же входит эффектная брюнетка с короткой стрижкой. Она ставит на стол кожаный портфель и отщёлкивает застёжки. Дежурно улыбается, дожидаясь распоряжений хозяина.
Багратов снова разваливается в кресле, царственно взмахнув ладонью:
– Раздевайся. Пора оценить товар лицом.
Мои пальцы едва справляются с задачей. Я чувствую себя ужасно. Горю от стыда. Я обнажалась перед мужчинами всего пару раз и всегда в полутьме. Сейчас же нет ни одного шанса, чтобы скрыть изъяны моей внешности: впалый живот, тощая задница и небольшая грудь. Слишком бледная кожа, которая покрывается мурашками от пристального разглядывания.
Инга замеряет мои параметры, делая пометки в своём планшете. Багратов время от времени кивает, словно соглашаясь. Инга обхватывает мои бёдра лентой, диктуя цифры.
– Подойди, Эрика. Повернись ко мне задницей, – командует Багратов.
Не дожидаясь, пока я выполню его приказ, подходит сам и сминает ягодицы, щиплет их.
– Хм… Я думал, под одёжкой у тебя всё намного скучнее. Но у тебя неплохие задатки. Какого чёрта ты одевалась в те страшные тряпки? – интересуется он и, не дав возможности ответить, обращается к Инге. – Нижние девяносто подкачать. Однозначно. Пусть составят программу занятий спортом. Тренажёрный зал, пробежка…
– Йога! – добавляю я.
Руки Багратова скользят выше. Он стягивает их замком на моей талии.
– Что?
– Я
Головорез раздумывает несколько секунд, кивает:
– И йога. Пусть будет так.
Инга проворно обворачивает ленту вокруг моей груди.
– Девяносто один. Увеличить?
– Нет! – кричу я, паникую. Прикрываю грудь ладонями. – Я не хочу. Не надо мне ничего увеличивать!
– Записать Эрику к Полежаеву на консультацию? – интересуется Инга, игнорируя моё возмущение.
Багратов хлопает меня по запястьям, вынуждая опустить руки. Накрывает мою грудь обеими ладонями, исследует пальцами, раздумывая.
– Не крупная. Но не обвисшая. Упругая… – делает паузу. – Сгодится и такая.
– Губы? – переключается на другое Инга.
Багратов зажимает мой подбородок и сминает губы пальцами.
– Не надо мне ничего увеличивать, надувать и кромсать. Пожалуйста!
– Не хочешь быть эталонной красоткой? – в тёмных глазах Багратова загорается неподдельный огонёк интереса.
– Я хочу остаться собой!
– Да, но твои желания здесь не учитываются, – ухмыляется Багратов, проводя большим пальцем по нижней губе.
Потом резко отходит от меня к окну, опираясь на подоконник широкими ладонями.
– Я просто боюсь операций… – выдыхаю я, понимая, что если Багратову захочется, меня положат на операционный стол прямо сейчас. Без наркоза.
Криминальный авторитет оборачивается. Не знаю, о чём он думает, глядя на меня. Но мне хочется одеться. Очень хочется, хоть и я боюсь это сделать. Кто знает, на что способен Багратов? Ведь он хладнокровно пристрелил похитителя, когда тот держал пистолет у моего виска.
– Не трясись, – милостиво произносит Багратов. – Можешь одеться.
– Дамир Тамерланович, если позволите высказать своё мнение, я бы поправила вашей избраннице губы. Выделить верхнюю и сделать немного пухлее нижнюю, – подаёт голос Инга. – Чтобы приблизить к стандартным эталонам красоты…
Багратов награждает Ингу таким тяжёлым и говорящим взглядом, что та мигом прерывает свою речь.
– Стандартные эталоны красоты? Увы, в её случае уже поздно. Этих кукол штампуют в раннем возрасте. А в её… двадцать полных лет можно только вынести мозг. Есть вероятность, что после этого она станет куклой. Но… – по губам Багратова расползается усмешка. – Маловероятно. Книжный червь поглотил слишком много информации, работая в библиотеке.
Я укутываюсь в тонкую простынь, словно мумия, слушая град насмешек, сыплющихся в мою сторону. Прикрываю глаза, делая вид, что всё сказанное не имеет ко мне никакого отношения. Меня здесь нет. Вернее, их здесь нет, а вот я – очень даже есть.
Лёгкое движение. С моего носа стягивают очки. Я моргаю пару раз, чувствуя себя беззащитным и слепым кротом, вытащенным из глубокой норы на поверхность земли.
– Вот это… – щёлкает Багратов по дужке очков. – Нужно исправить в первую очередь.