Жена-попаданка для графа Зотова
Шрифт:
Я не стала говорить о том, что даже не уверена, успеем ли мы довезти Егора живым, чтобы не пугать крестьян. Паникой делу точно не поможешь.
— Хорошо. Едем в госпиталь крепости. Николай Васильевич опытный хирург, — уверенно поддержал меня муж.
Как раз прибежали девушки и принесли несколько лоскутных одеял.
— Константин, мне нужны ваши часы, — подняла я голову, когда закончила накладывать жгут.
Граф без разговоров достал из нагрудного кармана круглые серебряные часы на цепочке, отстегнул и отдал мне. Я открыла крышку и зафиксировала текущее время, нацарапав
— У нас есть полтора часа, чтобы довезти Егора до Омска. Кладите его аккуратно на одеяло и несите в карету, — скомандовала я, обращаясь к крестьянам.
Мужики поняли, что нужно делать. Торопясь, ровно разложили полотно на траве, дружно переложили парня и вшестером понесли, ухватившись за края одеяла, а затем уложили конюха на сиденье кареты, следуя моим указаниям.
— Иван! Едем в город, и как можно быстрее! Не жалей коней! — крикнул граф, садясь верхом на своего Агата.
— А как же Дивное? — опешил кучер.
— Остановишься на минуту у ворот, чтобы Настасья вышла. Она предупредит домочадцев.
Карета тронулась с места, набирая скорость. Дорога как раз шла через Дивное, до него оставалось минут двадцать, но мы добрались быстрее. Иван гнал лошадей, не жалея их, и нам с горничной приходилось придерживать пострадавшего, чтобы он не скатился с узкого сиденья от тряски.
Экипаж остановился возле ворот в усадьбу буквально на несколько секунд, чтобы Настасья смогла выйти из кареты. Я всё же успела заметить удивительные перемены. Дорогу от ворот к дому было не узнать. Вдоль неё тянулись кусты с цветущими пионами, и пышные белые соцветия чередовались с розовыми. Их было так много, что я не могла поверить своим глазам. Три дня назад там виднелись только жидкие кустики, на которых не было даже бутонов.
— Эх, ляпота! — воскликнул кучер, когда Настасья выскочила из кареты. — Прямо как при вашем батюшке, Софья Андриановна!
— Гони, Иван! — напомнила я мужику о том, что нужно торопиться, и закрыла дверцу.
Ворота усадьбы, моя горничная, Аврора с всадником и пышные кусты цветов быстро остались позади. Позже узнаю, каким образом такое чудо выросло за три дня.
Время неумолимо летело, оборачиваясь против Егора. На скорости карету трясло, что тоже не лучшим образом сказывалось на самочувствии пострадавшего. Я периодически проверяла его пульс, который оставался учащённым, но пока держался на одном уровне. Нервно поглядывала на часы мужа, отсчитывая оставшиеся минуты. Выглядывала в окно, проверяя, не виден ли город вдалеке, но, как назло, впереди маячили только луга или редкие березовые рощи. Граф тоже не жалел своего коня, вырвавшись чуть вперёд кареты.
Взглянув на парня в очередной раз, я ахнула. Его лицо стало землисто-серым, а губы посинели. Не довезём! Я присела перед ним, положив пальцы на шею — пульс зашкаливал.
— Егор, миленький держись, — схватила я его холодную руку. — Скоро приедем, слышишь…
Конюх приоткрыл веки, взгляд его был мутный и словно потерявшийся в пространстве. Не уверена, что он видел меня или узнавал. Его глаза опять закрылись.
И тут меня пробило на слёзы от нахлынувших
Вдруг моё сердце сжалось, пропуская удар, и я открыла рот, не сумев сделать очередной вдох. В груди словно лопнула скорлупа, освобождая от плена неведомые силы. Сердце наконец-то сделало удар, я вдохнула, набрав полные лёгкие. Ещё один мощный удар, и меня накрыл энергетический взрыв, разливаясь по телу приятным теплом и странной эйфорией. Лёгкое серебристое свечение окутало меня буквально на пару секунд, а потом сосредоточилось в руке, которой я держала Егора, и начало перетекать прямо в его ладонь, наполняя пострадавшее тело теплом и силой.
Я удивлённо смотрела на происходящее, но каким-то образом понимала, что помогаю Егору выжить. И, словно подтверждая мои догадки, лицо у парня начало розоветь, судорожное дыхание постепенно выравнивалось, бешеный пульс успокаивался. Я не верила своим глазам, взволнованно наблюдая за необычным свечением, которое шло от меня. Это энергия уходила от меня и лечила Егора. Сидя на корточках возле парня, я еле держалась при тряске, но руку его крепко сжимала, боясь отпустить.
Когда почувствовала через некоторое время лёгкую слабость, поняла, что достаточно уже побыла донором, надо прервать поток, а то сама свалюсь. И я разжала пальцы, выпустив руку конюха. Он тут же открыл глаза, в которых мелькнула искра разума.
— Ангел, — прошептал Егор и снова прикрыл веки.
А нет, только показалось, что он пришёл в себя. Я взглянула на часы — минуло ровно полтора часа. Пора ослабить жгут. И я аккуратно развязала плетёный пояс, перевязав его снова, но уже не так туго.
— Город! — крикнул кучер.
Я переместилась на сиденье и выглянула в окно. Наконец-то! Вдалеке мелькали дома и купола церквей. Конь графа по-прежнему скакал впереди, неся хозяина во весь опор. Пусть Константин приедет быстрее и вызовет санитаров и врача, чтобы не терять времени.
Когда мы подъезжали к госпиталю, который находился не в самой крепости, а за её стенами, я облегчённо вздохнула. Успели! Карета подпрыгнула на очередном ухабе.
— Барыня? — Егор очнулся от толчка и удивлённо посмотрел на меня, пытаясь встать.
— Егор, лежи. Мы уже почти приехали, — мои губы чуть дрогнули в улыбке.
— Куда? — непонимающе моргал он, но садиться передумал.
Карета резко остановилась, и я чуть не свалилась на конюха, но вцепилась в ручку двери.
— В госпиталь. Здесь тебе помогут.
Дверца распахнулась, являя графа.
— Как Егор? — сразу в лоб спросил меня муж.
— Жив, — коротко бросила я и протянула руку, чтобы граф помог мне выйти.
К карете уже бежали несколько санитаров с носилками и врач, пожилой мужчина с бородой и усами, одетый в военный китель. Пока Егора переносили из экипажа, я словно солдат отрапортовала врачу о характере повреждения и о том, какие меры мною были приняты. Только о странном свечении из своей руки я предусмотрительно умолчала, как и о том, что парень готов был вот-вот отойти в мир иной.