Жена правителя Подземного царства
Шрифт:
– Можешь взять его, - кивнув в центр, сказал служитель.
– Отныне он твой.
Я осторожно прошел к амулету и поднял его с пола. Двое служителей начали читать на древнем языке, обходя меня по кругу. Артефакт в моих руках начал нагреваться, пока не стал ощутимо жечь кожу, но я не выпустил его. Вскоре весь его жар переключился на меня и растекся по венам, но я не почувствовал большего огня, чем тот, который уже существовал во мне.
Служители замолкли, и в комнате повисла тишина. Я надел амулет и с интересом повертел его в пальцах.
– Отныне Дэн Диалтон, каган Бескрайних морей,
– Прежде я не видел, чтобы артефакт дарил такое могущество, какое он отдал тебе. Твоя аура сияет от переполняющей тебя силы. Думаю, для восстановления духа тебе необходимо отдохнуть и выпить целебного отвара.
Неужели голос в комнате не был игрой моего воображения? Слова служителя вернули меня в реальность, и теперь я действительно понял, что разговаривал с существом гораздо, гораздо сильнее меня.
И мне даже не хотелось думать, кто это был.
Мне подали церемониальную одежду с эмблемой моего каганата - двумя морями, сходящимися в поединке. Переодевшись в ярко-синие шаровары и красную тунику, перетянутую на поясе кожаным кушаком, я накинул черную мантию, расшитую золотыми нитями. На голове сиял венец, а на груди - амулет. Я взглянул на себя в зеркало и не узнал себя, словно прежде никогда не носил таких одежд. Нет, это не так, но что изменилось? Ночь в комнате определенно чему-то меня научила, но я пока не мог понять, чему - терпению или контролю над эмоциями?
Именно в таком виде я поднялся по лестнице в зал советов. Все каганы ночевали здесь, в комнатах наверху. Народ Горных Хребтов еще не знает, что потерял своего правителя. Эта ночь всегда изменяет судьбы жителей Подземного царства. Каганы склонили головы, и мне требовалось ответить тем же, признавая, что я служу своей земле. Выпрямившись, я встретился взглядом с Раалом и направился к выходу.
Уже в холле я услышал раскаты грома и увидел свет молний. У здания Совета полукругом стояли приближенные к правителям демоны: визири, наследники, матери и сестры. И, конечно, среди них были те, кто передают новости в магомаг. Демоны встретили меня минутой молчания, пока все они не склонились в знак признания. Семь каганов выстроились за моей спиной, и я, оглянувшись, решил сразу пояснить ситуацию.
– Правитель Горных Хребтов бросил мне вызов на дуэль Смерти и был повержен. Я приношу соболезнования семье погибших, - объявил я, и никто из семьи не посмел мне сказать ни слова.
Рокен сам переоценил свои силы, он знал, чем рискует и на что идет. Моей вины в этом не было. Разве стал бы я бросать вызов, если бы большинство было не на моей стороне? Разумеется, нет. Мне есть, что терять в этой жизни, а Рокен видимо не ценил то, что имеет.
Потом была слишком долгая церемония преклонения. Каждый каган подходил ко мне, и мы обменивались рукопожатиями, обхватывая ладонями предплечья. Это означало поддержку. Вслед за каганом через портал уходили и его приближенные, еще раз склоняя головы. Предпоследним ушел каган Багровых степей, а за ним - семья, оставшаяся без правителя. Ко мне подошел его сын и склонил голову, выражая свое смирение. Я оценил его жест, поэтому попрощался
– Пусть ваши горы будут выше облаков, - пожелал я.
– Пусть моря остаются бескрайними, - с поклоном ответил наследник и вместе со своим народом удалился в свой каганат.
Оставшиеся демоны были моим народом. Открыв портал, я прошел во дворец и дождался, когда демоны последуют за мной. Здесь я пригласил всех за стол, а после трапезы решил несколько важных вопросов в связи со своим новым статусом. Мне все еще не верилось, что отныне не Сумеречные долины являются центром Подземного царства, а Бескрайние моря.
Время до обеда пролетело незаметно, и, когда я собрался отправиться в Янидоф, меня навестили Раал и Вийон. Они шагнули из порталов прямо в мой кабинет и насмешливо поклонились. Вийон не преминул отпустить шуточку:
– Теперь ты просто обязан убрать нас из списка разрешенных гостей, ведь ты - Вельзевул, а мы всего лишь простые каганы и недостойны открывать порталы в твой величественный дворец.
Раал рассмеялся и достал бутылку лионса. Я поморщился, но подумал, что сегодня можно выпить даже его. Достав три бокала, я подождал, пока друг разольет напиток, и тут же осушил его до дна. Друзья задумчиво посмотрели на мою ауру.
– Надо же, а отец не так сильно светился, - прокомментировал Вийон и предположил: - Или это только первые дни?
– Боюсь, что нет, - отрицательно качнув головой, признался я и рассказал обо всем, что произошло со мной в той комнате. Заканчивая свой рассказ, я добавил: - Я даже понятия не имею, кто или что это было, но оно определенно обладало немыслимой мощью.
– Но к чему она говорила о войне?
– задумчиво спросил Раал.
– Неужели мы попадем во вторую мясорубку? В последний раз, когда три мира сходились в мече, были созданы три могущественных артефакта, способных прекратить войну. Неужели сейчас спасение - это ты?
– Слишком пафосно звучит, слишком, - сказал Вийон и пригубил лионс.
– В прошлый раз войну невозможно было предотвратить, зато прекратили её три артефакта. В этот раз, боюсь, они её развяжут.
– Это беспочвенные предположения, - отмахнулся я и налил себе новый бокал.
– Хватит об этом. Тем более, я не контролирую эту мощь. Я чувствую, как она еще приживается ко мне, но не полностью срослась с моими истинными возможностями. Давайте лучше выпьем за нового Вельзевула.
Звон бокалов наполнил кабинет. Некоторое время мы молчали, каждый думая о своем. Интересно, как там Лейорика? Справляется ли с новыми обязанностями наставницы? Переживает ли за меня?
– Ладно, давайте обсудим вот что. Расскажи, Дэн, за кого проголосовал на совете ты?
– шутливо спросил Раал и переглянулся с Вийоном. Я наполнил бокалы еще раз и осушил бутылку.
– За меня или за кого-то другого? Признавайся! С уверенностью заявляю, что свой голос я отдал за тебя.
– Как и каган Сумеречных долин, - добавил Вийон, и оба друга уставились на меня.
Я молчал, не зная, как признаться друзьям, что мой голос был зачтен за меня же. Как меня могли выбрать, если абсолютное большинство было с учетом моего же голоса? Трудно было в это поверить и при этом невероятно противно.