Жена президента

Кьют Аля

— Даже в твоем? — попытался я острить.

— В моем примерно также, — спокойно откликнулся Бен.

Но я не мог уняться.

— Все равно мы могли поехать в больницу.

— Забудь о больнице, Громов. Она рожает. Это не пересадка сердца и даже не удаление аппендицита. Абсолютно естественный процесс, отточенный девочками за века.

— Почему меня не пустили, если это естественно и просто?

— Потому что сейчас ей нужны женщины рода. Они отдадут Лиз свою энергию и благословение.

Я замер, взглянув на Бена другими глазами.

— Что? —

развел руками тесть. — Я всю жизнь строю роддома и слушаю от жены эти истории про естественные мягкие роды.

— И ты не переживаешь за дочь? Там твой внук на выходе.

— Лиззи умничка. Она все сделает отлично. Кэти ей поможет. Пойдем покурим.

Теперь настала моя очередь восклицать:

— Что? Покурим? Ты куришь?

— Немного. В особенные моменты.

Мы вышли на балкон. Среди туристов на площади я заметил постоянных фанатов, которые держали плакаты с пожеланиями Лизе легких родов. Они называли нас Лирей. Сегодня меня это не раздражало, а показалось милым. Пусть мне сил никто не желал, но я снова почувствовал поддержку. Такие вещи лечили меня лучше любых таблеток.

Я махнул, приветствуя и отвернулся к Бену.

Он расслабленно облокотился на перилла и пожег сигару. Я отказался.

— Зря. Хотя ладно. Не буду тебя портить. Ты у нас правильный.

— У нас?

— Ну… в компании. Мне тоже, наверно, не стоит. Кэт запилит потом. Но такая приятная ностальгия. Мы с Марком вот так курили, когда девочки рожали Лизу и Клима.

Я снова потерял нить его повествования. По моему лицу, наверно, было заметно. Бен стал рассказывать.

— Клим и Лиза родились в один день. В нашем госпитале.

— Да, точно, — вспомнил я.

— Марка выгнали из палаты, — продолжал Торнтон. — Меня тоже.

Он как будто гордился этим. Я даже хмыкнул и спросил:

— Вы плохо себя вели?

— Ага. Примерно, как ты сейчас. Задавали вопросы, действовали на нервы. Девочек это бесит. Мы пошли покурить, поболтали, потом разбежались, конечно.

— Вас амнистировали?

— Ага, — снова с улыбкой подтвердил Бен. — Марк прислал нам цветы и оставил номер телефона. Черт знает почему я просто взял и позвонил.

— Я думал, вы сотрудничали при строительстве госпиталей?

— Уже потом стали. Но я это к чему?

— К чему же? — переспросил я, немного успокоившись от историй Торнтона.

— К тому, что не надо психовать, Дрю. Ты уже все сделал. Теперь не мешай Лизе и по возможности поддерживай.

Бен протянул мне сигару, но я снова отказался.

— Андрей, — позвала меня Карина. Я моментально вернулся в комнату. — Тебе можно войти. Только переоденься.

Широкими шагами я пошел в апартаменты, где была готова удобная чистая одежда на этот случай. Лиза ничего мне не обещала, но я был готов ко всему, что она пожелает. Она позвала, и у меня выросли крылья.

Около дверей своеобразной родовой комнаты я встретил тетю жены. Ее тоже звали Элизабет. Она специально прилетела из Штатов. Мы были едва знакомы,

но она обняла меня и поцеловала в щеку, пожелала удачи. Следом это сделала Елена Григорьевна.

— Давай, дорогой. Побудь с ней. Вместе легче, — проговорила она в кое-то веки без яда или сарказма.

— Серьезно? — удивился я.

– Конечно.

— Мне тоже нужно погулять, — вышла следом Кэти.

— Там все хорошо? — спросил я, окончательно перепугавшись.

— Все отлично, Андрюша. Лиза молодец. Это у меня нервы шалят. Где Бен?

— В библиотеке.

Я чуть не добавил — курит, но вовремя осекся. Может лорд не попадется.

Меня пропустили в зал, и я сразу увидел Лизу. Она стояла у окна, смотрела на Красную площадь и покачивалась, вращая бедрами.

Зря я потратил поседений месяц, уговаривая рожать в любой больнице мира. Она все равно сделала бы это здесь, в Кремле, с видом на Красную площадь. Это ведь ее место силы, ее земля.

Я подошёл к жене и положил руки на плечи, нежно надавил. Лиза прогудела что-то. Возможно это даже был звук удовольствия. В кресле качалке в углу сидела почти невидимая акушерка. За ширмой ждали врачи. Нам не мешали. Мы были одни в тот момент.

На меня накатил страх, когда Лиза стала разворачиваться. Я боялся увидеть муки и боль в ее глазах. После нашей встречи на берегу моря в Шотландии в моей душе отпечатались ее страдания. Я пообещал себе в тот день, что больше никогда не причиню боль моей девочке. Но невольно делал это сейчас.

Но Лиза обернулась, и меня накрыла лавина облегчения. Ни одной морщинки не было на ее красивом лице. Она показалось мне самой прекрасной в этот момент. Даже на свадьбе я не видел столько света на ее лице.

Лиза глубоко вдохнула и обняла меня за шею, немного повиснув. Я придержал ее, позволяя прогнуться, опереться на меня. Жена выдохнула, тихо простонав.

– Больно, принцесса? — спросил я осторожно.

— Не боль, но… странные ощущения, — объяснила она шепотом. — Немного изматывающие.

— Еще бы, — не сдержал я нервного смешка.

Лиза в родах почти сутки. Я был в рабочей поездке, когда у нее начались схватки. Она соизволила сообщить, что началось лишь через пять часов. Только ленивый мне не объяснил, что первые роды долгие, и Лиза все делала правильно, дождавшись окончания моей встречи.

Но я все равно орал на каждого, кто заставлял меня тормозить. Водитель, Карина, Казарин, караульные и трое министров, которые имели неосторожность быть записанными на селекторное совещание.

А потом меня просто не пускали к жене, потому что она не звала.

— Все будет хорошо, милый, — пообещала Лиза, подняв на меня нездешние глаза.

Я поверил ей, и она не обманула.

Для меня рождение ребенка ассоциировалось с больницей и врачами. Но Лиза показала мне, что это не операция, а чудо. Мы проживали вместе ее схватки. Я держал ее за руки или позволял на меня опереться, массировал спину и дышал, как учила акушерка.