Жена пРезидента
Шрифт:
– Ну, смотрите. Возьмем спор мужа и жены, вульгарный, как вульгарна низовая политическая рефлексия. Жена говорит: «Знаешь, Вася, ты плохой муж». Муж отвечает: «Знаешь, Лена, ты плохая жена». Это не проблематизация, это перепалка. А когда Вася говорит: «Послушай, а может, это дело вообще никуда не годится? Сам брак!», – тогда понятия плохого мужа и плохой жены теряют свой смысл или становятся двусмысленными. Это пример не в порядке подрыва устоев брака, а пример того, как люди пытаются мыслить в других категориях, отчего тот же самый объект оказывается нерефлектируемым прежним образом, – это и есть
– О! – простонал Вовик, вызвав смех.
– И что тогда? – спросил сидящий рядом с Сашей «кажется, Андрей».
– Тогда возникают альтернативы, – ответил муж, не взглянув на него и не заметив присутствия Саши.
– Какие, например?
– Какие? А что может явиться понятием, замещающим политическую власть? Политическое влияние. Так называемые несиловые способы, ибо силовые – это наследие прошлого. Есть способы экономические, они не самые сильные сейчас. Есть способы информационные, которые пока дают колоссальный эффект влияния, есть даже эстетические… Но при столкновении влияний появляется мышление, по типу совершенно иное, чем то, с которым мы имели дело, когда речь шла о власти.
– Ты имеешь в виду информационные способы, с помощью которых управляют обществом и народом в эпоху глобализма? – уточнил Борис.
– Я считаю, что мы лишь обманываем себя, вновь и вновь ссылаясь на абстрактные категории – народ, общество, все прогрессивное человечество, последний всплеск политического идиотизма – глобализм. Я уверен, что начинается постепенный возврат к приоритету индивида, который думает.
– А если он не думает? – спросил Борис.
– Думает тот, кто хочет думать. Тот, кто хочет думать больше, чем он хочет многие другие вещи. Да, Вовик?
Вовик поперхнулся, снова вызвав смех…
– Интересная мысль. Но ты никогда не был идеалистом, брат, – повернулся к Александру Давид.
– Неинтересную мысль вообще обсуждать не стоит. Обсуждать надо только интересную. Интересное – это то, что мне интересно. То есть то, что стимулирует мое мышление к следующему шагу или даже изменяет его направление. А что касаемо идеализма – я больше циник, чем идеалист. И прекрасно знаком с утверждением психолога Джеймса о том, что дефективными являются от восьмидесяти пяти до девяносто пяти процентов людей.
– А знаешь, я поддерживаю парня и со статистикой согласен. Думаю, так и есть. Особенно среди женщин. При том, что ребята производили свои замеры в Британской империи, не самой дефективной стране, – высказался Давид.
– Да ты экстремист, братишка. – Подавшись вперед из своей раковины, Александр хлопнул друга по коленке. – В конце концов, у каждого все-таки хватает мышления, худо-бедно, на то, чем он занимается. Хотя бывают и исключения.
– Ну, тогда времена были не те, другие критерии, – проговорил
– Не знаю более тупой фразы: «времена были не те». Это люди были не те. Времена – это функция от мышления, а не мышление функция от времени. Времени нет, мы есть! Мы другие – время другое.
Повисла уважительная пауза, которую следовало бы заполнить аплодисментами. Все перестали жевать и смотрели на Александра. Саша почувствовала общее настроение, состоявшее из восхищения, уважения и зависти. Зависти в общий коктейль добавлял Давид, а она, Саша, привносила свою нотку – гордость за мужа. За то, с какой легкостью, изяществом и блеском он мог привлечь внимание любой аудитории. Даже компании похмельных, плохо соображающих рыб мужского пола. Ведь в этом, как она считала, была и ее заслуга. Хотя бы чуть-чуть…
– Слушайте, народ, – сказал вдруг Александр. – Мне надоел этот пикник на обочине. Я хочу пожрать в нормальном ресторане как нормальный член. Партии.
Он выбрался из кресла и стал пробираться к выходу. Гости тоже начали вставать со своих мест.
– О, привет, – произнес он буднично, заметив жену. – Ты когда приехала?
– На перепалке Васи и Лены о пользе брака, – ответила Саша.
– Я спрашиваю не на чем, а когда, – пошутил муж и улыбнулся. Улыбка была дежурной, словно он по привычке флиртовал со старой знакомой.
– У нас самолет вечером. Красноярский край. Помнишь?
– Прекрасно помню! До вечера еще до хрена времени.
– Саш, надо ехать. Самолет в двадцать три пятнадцать, у тебя речь сырая. Там на истории и философии не выедешь. Нужно посмотреть документы.
– Кому нужно?
– Я думала, тебе.
– Вот именно! Мне! Мне, понимаешь? Можно, я сам буду решать, что мне нужно, а что нет?
Стоя близко от него, Саша чувствовала застоявшийся запах перегара. Его трезвые рассуждения, видимо, были следствием закалки и тренировки.
– Я сам приеду в аэропорт. В десять. Возьми документы. В самолете посмотрю. Ты с нами сейчас не пойдешь? – спросил он, подразумевая ее ответ.
– Нет.
– Ты не умеешь ладить с людьми.
– Ты зато умеешь…
Глава 11
По дороге в аэропорт Саша вносила последнюю правку в выступление мужа, просматривала документы в ноутбуке, делала необходимые звонки. Пробка за окнами машины слилась в одну нескончаемую гудящую массу с красными огнями по ходу движения и белыми против него. Но Саша ничего не замечала. Выехала она заранее, и работы было много.
Услужливый водитель Женя выключил музыку, чтобы не мешала. Их команда вылетела утренним рейсом, и от помощницы Ирины уже пришла эсэмэска, что они на месте, все в порядке, ждут только их с Александром Алексеевичем.
Телефон мужа не отвечал. Саша пыталась звонить несколько раз. Странно, что фразу «Зисис скрайбе из нот авэйлэбль нау. Плиз кол бэк лейте» никто не догадался положить на музыку, хотя бы на рэп. Готовая же песня о несчастной любви. «Ну, в конце концов, – думала Саша, – он обещал приехать и это его мечта – создать партию и победить на выборах». Всё, что от нее зависело, она сделала: речь готова, документы в порядке, программа пребывания подготовлена, все нужные встречи организованы».