Жена самурая
Шрифт:
Такеши развязал пояс, бережно уложил катану на подставку и снял тяжелое официальное кимоно. Он лег на футон позади Наоми и прижался грудью к ее спине, с недовольством отмечая, что она, кажется, замерзла. Зарывшись в ее густые распущенные на ночь волосы, Такеши поцеловал ее в шею и в висок. Полусонная, она забормотала что-то в ответ, намереваясь повернуться, но он остановил ее, слегка сжав.
— Спи.
Наоми послушно засопела, сжав его ладонь, лежавшую у нее на груди. Такеши долго слушал ее тихое дыхание и следил за тенями, что отбрасывали на сёдзи тонкие ветви деревьев, в окружении которых стоял монастырь. А потом он сказал:
—
Утро принесло скорбные вести: ночью умер глава клана Асакура, Дайго-сан. Говорили, что у него просто остановилось сердце. Такеши завтракал в кругу семьи, когда сосредоточенный Мамору вошел в комнату и, поклонившись, передал эту новость.
На лице Минамото не дрогнул ни один мускул. А вот Наоми, потрясенная, прикрыла ладонью рот и покачала головой. Хоши завертелась на месте, смотря то на отца, то на мать. Ведь умер дедушка ее жениха!
— Я не могу поверить, — Наоми посмотрела на мужа. — Мне казалось, он проживет еще сотню лет. переживет всех нас.
Такеши усмехнулся и пожал плечами: и горы порой разрушаются под воздействием времени, что уж говорить о людях.
— Он был уже очень стар, — равнодушно сказал он. — Гораздо старше моего отца. Наверное, путешествие далось ему нелегко. Не зря он пропускал все последние собрания бакуфу: писал Сёгуну, что не может покидать поместье из-за болезни.
Он подцепил палочками кусок рыбы и отправил его в рот. Можно сказать, что своей ложью, своей очередной запутанной интригой Дайго-сан и предопределил свою судьбу. Он сам вложил в уста Такеши нужную легенду: старик, страдающий от неведомой болезни, все же решился отправиться в дальнюю дорогу для встречи с Сёгуном в Камакуре. И, не выдержав всех перипетий в пути, он умер. Вдобавок к проблемам со здоровьем, накануне за ужином он сильно разозлился, когда его старший сын в очередной раз опозорил своего властолюбивого, спесивого, заносчивого отца. И это очень плохо сказалось на его слабом сердце.
Идеальнее не придумаешь.
Такеши благоволила сама судьба, и он не упустил свой единственный шанс. Наверное, не существовало бы другого дня, когда смерть Дайго-сана выглядела бы столь же естественно, как минувшей ночью. Заподозрит ли его нелепый сын хоть что-то? Или вздохнет с облегчением, поглядев на своего мертвого отца, который отравлял ему жизнь три десятка лет?
Не только Дайго-сан разбирался в ядах. Не только он мог придумать сочетание трав, которое не вызовет ни у кого подозрений и тревоги, и которое можно найти в любом поместье. Не только старик Асакура знал, как можно отравить человека так, чтобы действие яда было почти невозможно обнаружить. Никто ни о чем не догадается.
Такеши жалел лишь об одном. Что он не смог подольше насладиться той упоительной минутой, когда Дайго-сан замер в его хватке. Когда он догадался, кто именно поджидал его в темной спальне в разгар ночи. Кто и для чего. Но он должен был спешить, чтобы привлечь к себе как можно меньше внимания, и потому Такеши позволил себе переброситься со стариком лишь парой фраз. А потом он заставил Дайго-сана выпить жидкость из пузырька, который отдал ему Мусасибо-сама. И тот умер — тихо и спокойно, на руках Такеши, почти без страданий.
И об этом он тоже немного жалел. Старик за все содеянное должен был мучиться неделями, если не месяцами. Но яд, дарующий быструю смерть без страданий, почти невозможно обнаружить, и потому
Может быть, Такеши все же победил в этой войне? Наконец…
Наоми в безопасности. И их дочери. Больше не будет ни мучительных потерь, ни слез его жены, ни ее трясущихся рук, ни в кровь искусанных губ. Больше не будет боли и страха, не будет мучительного, сковывающего по рукам и ногам ужаса ожидания неминуемой беды. Человек, который терзал его жену последние годы, превратив ее жизнь в череду бесконечных потерь, который отнял у него детей, отнял надежду на продолжение клана — этот человек мертв.
Совсем скоро они вернутся в родовое поместье и попробуют начать с чистого листа. За ошибки Такеши дорого заплатила его жена, но больше ошибок не будет. Ни одной.
— Что же теперь будет? — спросила ошеломленная, растерянная Хоши заставила Такеши отвлечься от своих мыслей.
Хороший вопрос, подумал он. Во главе клана Асакура — ничтожество, которое не уважал и презирал даже собственный отец. Кажется, в ближайшее время можно не опасаться, что Асакура станут участвовать в политических интригах. Да и вообще в политике. Новому главе клана хорошо бы удержаться на своем месте, ведь отношение его мертвого отца к нему известно по всей стране.
— Мы скоро вернемся домой, — помедлив, сказал Такеши.
Он посмотрел на дочь: та казалась расстроенной.
— Не знаю, состоятся ли теперь встречи, которые запланировал наш Сёгун. У Асакура и вассальных кланов траур. Им нужно позаботиться теперь о теле Дайго-сана и увезти его в родовое поместье, чтобы с достоинством предать огню.
Приятное чувство разливалось внутри Такеши, пока он говорил об этом. Теперь он сможет пересмотреть условия раздела клана Токугава и брачный договор между Хоши и ее женихом. Стоит ли вообще сохранять союз между ними? Теперь, когда Дайго-сан мертв…
У Такеши еще будет время подумать об этом.
— Господин, посланник от Сёгуна, — Мамору второй раз за утро нарушил их уединение за утренней трапезой. — Сёгун просит вас как можно скорее явиться в его резиденцию.
Что же. Время пожинать плоды.
Такеши кивком головы отпустил Мамору, прекрасно осведомленного о событиях минувшей ночи, и посмотрел на встревоженную жену.
— Я должен идти, — он мягко улыбнулся Наоми, поймав ее взгляд. — Думаю, что скоро вернусь. Скорее всего, Нарамаро просто хочет обсудить случившееся.
Помедлив, она кивнула. Она смотрела на мужа, на его спокойное лицо, на скрывавшуюся в уголках губ улыбку и не могла не думать, как поздно он вернулся в спальню сегодняшней ночью. Как допоздна задержался на ужине с Сёгуном…
Дворец Сёгуна гудел как растревоженный улей. Такеши шел по гравийной дорожке по саду в сопровождении самураев, и то тут, то там ловил отголоски чужого шепота. Он внимательно прислушивался к досужим сплетням, пытаясь понять, какие о смерти Дайго-сана ходят слухи. Ничего подозрительного он пока не услышал. В основном люди злословили о старике, с трудом скрывая едкую, желчную радость. Клан Асакура, невероятно возвысившийся после войны, в которой они не участвовали и ничего не потеряли, не любили многие. А за последние несколько лет старик успел настроить против себя и тех, кто раньше относился к нему равнодушно. Не только на Такеши простирались его интриги и заговоры.