Жена самурая
Шрифт:
— Последний вопрос. — Сано помедлил.
Ему хотелось спросить: «Чего вы боитесь, что скрываете?» Вместо этого он поинтересовался:
— Нельзя ли встретиться с его величеством императором Томохито, госпожой Дзёкио и принцем Момодзоно без предварительной договоренности?
— Это противоречит правилам, но полагаю, для вас можно сделать исключение.
«То, что он скрывает, видимо, очень важно, — заключил Сано. — Не зря он с такой готовностью пошел на нарушение. Все, что угодно, лишь бы избежать дальнейших вопросов».
— Я
— Благодарю вас.
Исидзё двинулся к двери, Сано — за ним. Не успел министр коснуться ручки, как сёсакан обхватил его на уровне груди. Исидзё дернулся. Сано с изумлением ощутил, какие у него крепкие, тренированные мускулы. Теперь оставалось выяснить, владеет ли он киаи. Если да, то он убьет Сано шепотом, большей силы звука при столь тесном контакте не потребуется.
— Помогите, помогите! — крикнул Исидзё.
Сано разжал объятия. Правый министр в гневе повернулся к нему. Щеки пунцовые, глаза мечут молнии.
— Я знаю, для чего вы сделали это, — сказал он, оправляя кимоно. — Надеюсь, теперь вы удовлетворены. Вы мне чуть кости не переломали.
— Если дело только в этом, прошу прощения, — ответил Сано, сообразив, что сглупил. Ведь «крик души» не инстинктивная реакция на агрессию, а оружие, которое сознательно применяют. Или не применяют.
21
Пятьдесят конных самураев, вооруженных до зубов, остановились у ворот полицейского управления. Канцлер Янагисава спешился:
— Ждите здесь.
— К чему эта задержка? — спросил детектив Марумэ.
— Разве мы не должны следовать прямо к дому даймё Ибэ? — добавил детектив Фукида.
Вешая шлем на седло, Янагисава едва не сорвался на брань. Его собственные вассалы ни за что не посмели бы задавать ему вопросы. Сначала обстоятельства вынудили его пойти на сотрудничество с проклятым сёсаканом, теперь заставляют отчитываться перед подчиненными сёсакана... Да что за наказание такое! Невыносимое унижение!
— У меня здесь дело, — бросил канцлер, пересек ворота и вошел в главное здание.
Два досина [6] слонялись возле высокого помоста, на котором за столом, заваленным книгами, сидел клерк.
Янагисава миновал помост, отодвинул дверь и очутился в коридоре.
— Хосина! — крикнул он.
За спиной выросли Марумэ и Фукида.
— Его тут нет, — сказал Марумэ.
— Прошу вас, пойдемте отсюда, — добавил Фукида.
— Если ёрики здесь нет, то почему вы так торопитесь остановить меня? — Янагисава двинулся вперед. — Вы думали, я не найду заложника вашего хозяина, но я нашел.
6
Досин — младший полицейский чин.
Это было нелегко. У Хосины в полиции были верные друзья,
Канцлер чувствовал себя вдвойне обманутым. Несколько часов, проведенных с Хосиной в доме над рекой, произвели на него неизгладимое впечатление. Яростный секс перемежался разговорами о жизни, о политике, об искусстве. Янагисава испытал такую близость, какой не имел ни с одним партнером прежде. Под конец на него снизошло необыкновенное умиротворение, одновременно он почувствовал колоссальный прилив энергии.
На прощание они подняли чашки с сакэ.
— За успех предприятия, — сказал ёрики.
— За лучшего полицейского офицера Мияко, прекрасного товарища и ценного помощника, — отозвался Янагисава.
Они выпили. Лицо Хосины отразило робкую надежду. Он посмотрел в чашку.
— Но я ваш товарищ и помощник на краткий период.
— Ах да...
— Я представляю, какие неудобства вы испытываете вдалеке от Эдо. Трудно рассчитывать, что вы еще раз приедете в Мияко. Я же в силу служебной загруженности вряд ли могу навестить вас в замке сёгуна. Так что, — ёрики пожал плечами с наигранной небрежностью, — вскоре мы расстанемся навсегда. — Он опустил чашку на столик.
— Это правда. — Янагисава последовал его примеру и представил свое возвращение в замок Эдо. Душу захлестнула печаль.
Хосина глубоко вздохнул:
— Если бы...
«Если бы я взял тебя с собой, — подумал канцлер, — с одиночеством было бы покончено. Но имеет ли смысл рисковать положением ради личного счастья? Ты умен, талантлив, предприимчив. Ты без зазрения совести готов поменять нынешнего покровителя на более выгодного. Где гарантия, что ты будешь верен мне до гроба? А вдруг тебе удастся завоевать благосклонность сёгуна, найти союзников в бакуфу и перехватить у меня власть?»
— Там видно будет, — ответил Янагисава и порадовался, что не дал прямого ответа.
Он нашел тюремную камеру в задней части здания. Два воина стояли на страже у обитой железом двери.
— Откройте, — приказал Янагисава.
Стражники заколебались.
— Если не дадите мне войти, я разотру вас в порошок, — тихим голосом посулил Янагисава.
Воины поспешно отперли дверь.
Ёрики Хосина стоял посередине камеры, слева матрас, справа ночной горшок. Одежда помята, распушенные волосы падают на плечи.
— Дерьмо, — тихо сказал Янагисава.
Глаза Хосины наполнились ужасом.
— Пожалуйста, позвольте мне объяснить, — простер он в мольбе руки.
Янагисава быстро шагнул и ударил его по лицу. Ёрики вскрикнул, дотронулся до губ и хмуро посмотрел на окровавленные пальцы.
— Что тут объяснять? — презрительно бросил канцлер. — Ты рассказал Сано все, что знал: где я нахожусь, о чем думаю.
Он ударил Хосину ногой. Тот, согнувшись пополам, отлетел к стене, ударился и сполз на пол.