Жена тёмного князя
Шрифт:
– Гур!
– странная птица села на козырек над пещерой и с любопытством уставилась на меня.
– Гур...
Она склонила голову и ткнулась в меня мокрым красным глазом... И лизнула...
– Пузик, - выдохнула я, прижимая к себе псица... Это всего лишь сон.
Глава 15
Проснулась я очень рано, солнце едва встало, и в нашем овраге все еще царил сумрак. Борис был жив. Хотя, как всегда лежал без сознания. Кое-как поднявшись я, кряхтя и охая от боли перетруженных мышцах, принялась разводить костер. К счастью, угли, которые я притащила
За почти полный месяц жизни на природе я научилась мастерски разводить костры и через несколько минут рядом с пещерой затрещал огонь.
На завтрак я решил приготовить рыбу, запечь филе в больших листьях неизвестного мне растения, которое выросло из тех самых фиолетовых улиток, которые я видела весной. Я окрестила их лопухом и давно использовала для готовки. Увидела, однажды, как Пузик жует распустившийся лист и решила, что раз псиц ест, то и нам вреда не будет.
Лопухи росли совсем рядом и, вытащив из хладника парочку рыбных филе, чтоб они немного оттаяли, я принялась обрывать листья у ближайшего растения. Когда я его нагнула, увидела, что на земле, в небольшом углублении лежит яйцо... Обычное такое куриное яйцо-переросток с черной, как ночь скорлупой. Я осторожно, кончиками пальцев дотронулась до него. Нет, не привиделось. Яйцо на самом деле было.
Желудок, измученный рыбно-рогозной диетой, сообразил первым. И мучительно заныл, требуя немедленно сделать яичницу. Рот мгновенно наполнился слюной, а перед глазами замелькали картинки с блюдами из яиц. Как будто бы я листала большую поваренную книгу.
Я как загипнотизированная смотрела на яйцо неизвестного существа и не могла отвести взгляд. Даже думать не получалось. Мысль о том, что это яйцо может быть вовсе не птичьим, мелькнула в голове, как молния ночью, и точно так же растворилась в темноте, не оставив следа.
Я взяла яйцо в руки. Тяжеленькое... Примерно, как три-четыре куриных. Как раз нам с Борисом на завтрак. От таких мыслей слюны стало больше. Я уже не успевала ее глотать, в уголках губ стало мокро. Медлить было нельзя. Я с шумом сглотнула, вытерла рот рукавом рубашки и решительно отправилась в костру: готовить яичницу. Мне плевать какая тварь снесла это яйцо, но на завтрак у меня будет не рыба.
За сковородкой пришлось бежать к старому лагерю. Я забыла про боль во всем теле, про натруженные мышцы и сбегала туда быстрее лани. Заодно прихватила соль и топор, о котором вчера совсем забыла. Все же я не привыкла постоянно думать о безопасности.
Ни масла, ни жира у меня не было, жарить на сухой сковороде значило оставить половину яйца на чугунной поверхности. Поэтому я плеснула немного воды...
Когда разбивала яйцо, руки тряслись от нетерпения и страха, что внутри окажется какая-нибудь гадость. Но нет... Внутри яйцо было обычным: белок и желток посредине, и он даже был ярко-желтым, только непривычно и очень странно отливал черным. Но, возможно, это было из-за того, что вся оболочка, даже пленка внутри скорлупы, была черной. Я понюхала. Пахло яйцом. Посыпала солью... На углях все готовилось быстро, и через минуту моя яичница была готова.
Я осторожно отломила кусочек... Попробовала. Обычное яйцо. Только вкусное. Очень вкусное! Я поделила его ровно
Свою порцию я проглотила в мгновение ока. И сразу пошла кормить Бориса, надеясь, что он откажется от еды и его половина достанется мне.
Первый кусочек пришлось, как обычно проталкивать через плотно сжатые губы. А потом случилось чудо. Борис начал есть. Он медленно жевал кусочки жареного яйца, глотал и даже приоткрывал губы, когда я подносила вилку. Это было так удивительно и радостно, что я начал всхлипывать. Он съел все без остатка. И попросил еще, требовательно открыв рот.
– Больше нет, - сквозь слезы прошептала я.
– Если бы я знала,что тебе так понравится яичница, я не стала бы есть сама. Прости...
Он ничего не ответил, конечно. Но теперь я знала, что делать. Нужно обойти все заросли и проверить каждую щель. Если есть одно яйцо, значит где-то может быть еще. И я должна найти эти чертовы яйца, чтобы накормить Бориса.
Весь день я шарилась по кустам. Но так ничего и не нашла. Яйцо, найденное у пещеры, было единственным. Если бы я остановилась и немного подумала, кто мог снести это огромное яйцо там, где не было ни одного крупного животного... Но в тот момент в моей голове было совсем другое.
Потеряв весь день на бесполезные поиски, я не сделала ничего полезного. Только разодрала до лоскутов юбку и рубашку, утопила в болотце метрах в трехста от пещеры тапок, с ног до головы покрылась боевыми царапинами разной длины и глубины и пару раз чуть не выколола себе глаза ветками кустарника.
Вечером, сидя у костра и жуя жареную рыбу, которая теперь вызывала тошноту, я думала о том, что же делать дальше. У меня был выбор: продолжать искать яйца, которые так пришлись по вкусу Борису, или заняться обустройством нашего жилья. И решила, что я не могу позволить себе тратить время на то, что не приносит результат... Если конечно не считать результатом лоскуты и царапины.
А ночью мне опять приснилась та самая птица. Она снова орала свое «Гур!», глядя на меня красным глазом. Это было жутко. Я проснулась в холодном поту. И долго не могла заснуть, потому что поняла, откуда взялось то самое яйцо... Его снесло это чудовище. И теперь мне было страшно, что тварь догадается, что это я сожрала ее будущего птенца, и придет мстить...
Утром в той же самой ямке снова лежала черное яйцо. Я ходила кругами вокруг него до самого обеда. А потом все же решилась, Борис ни в какую не хотел есть рыбу. Но в этот раз я оставила ему все, взяв себе только кусочек на пробу. Потому что яйцо сегодня было немного другим. В нем как будто бы стало больше черноты...
Так и повелось. Треклятая птица мучила меня кошмарами каждую ночь, но зато каждое утро я находила под кустом черное яйцо, которое Борис съедал без остатка.
От постоянного недосыпа у меня страшно болела голова, я засыпала на ходу, добирая недостающие часы сна днем, в ущерб всем делам. Но зато состояние Бориса стало меняться с каждым днем. Рана на ноге начала затягиваться, воспаление уходило, а сам он перестал быть таким бледным. Он пока так и не приходил в себя, но зато я перестала бояться, что мой муж умрет. Если бы не это, не знаю, как бы я выдержала все эти мучения.