Жена воина, или любовь на выживание
Шрифт:
И мы пошли. Мама, напевая, шла впереди, мы следом… все время замедляя шаг. В итоге, спустя две пещеры, причем пещеры идеально правильные, но в то же время не вытесанные, мы с Аром остановились. Не знаю, как брат, а я вдруг поняла страшное — это не пещера! И не гора!
— Кирюш, я тебе могу правду сказать, но оно тебе надо? — Мама остановилась, развернувшись вполоборота.
Сглотнув, я огляделась. Сейчас световую капсулу держал Араван, и поэтому мне были хорошо видны стены… ложбинки, ведущие по ним… выбоины в стене, подозрительно одинаковые и на равном расстоянии…
— Ма-а-ам, —
— Да, — очень спокойно ответила мама.
— Не понял! — это Ар.
— Что-то подобное я и подозревала, — простонала я.
Мама подошла, по очереди вгляделась в наши разочарованные моськи и сказала:
— Пошли, здесь есть одно потрясающее место. Киран называл его «Сад для пантерки».
Мама легко шагала, ее шаги гулко отдавались под сводами этой… пещеры… грота… замка… или все же корабля. Корабля будет вернее.
— Космический корабль, — вдруг произнес Араван. — Очень напоминает иристанские конструкции. Скажу больше — сейчас за поворотом должны быть полукруглые двери в рубку управления…
Мы ускорили шаги, дошли до поворота и увидели… арку… за ней пространство, столь знакомое каждому, кто управлял космическим кораблем. И такое невероятное ощущение, что стоит закрыть глаза и…
Я не знаю, как это произошло. Это не было влиянием шейсов, и это явно не зрение таров, это просто как взять и шагнуть в прошлое…
И мир наполнился красками, звуками, запахами! И я вдруг оказалась стоящей на входе в рубку управления, сверкающую огнями, полыхающую отблесками звезд. И здесь были люди… странные, очень высокие, мускулистые, затянутые в черные комбинезоны и живые! Настоящие и живые! Они двигались, сдержанно и собранно, словно тары у Эрана, что-то решали, а вокруг выли приборы и механический голос вещал на непонятном мне языке…
Удар!
Я вздрогнула и распахнула глаза — тишина, мертвая такая, темнота, никакой жизни… только мама и Ар в изумлении на меня смотрят.
— Ты не эйтна! — отошла от шока мама. — Ты не можешь видеть прошлое!
— Ма-ам, не мешай! — прошептала я и снова закрыла глаза…
…Это как влететь в водоворот — меня закружило, а выбросило все в той же рубке управления, вот только теперь все вели себя иначе. Оглушительно выли приборы, какая-то женщина, стоя недалеко от входа, обнимала ребенка и плакала… Но мужчины панике не поддались, а за пультом управления сидел человек в синем мундире. Светлые волосы собраны в хвост, плечи расправлены, спина прямая, но при этом его руки на пульте управления и весь он там…
«Эгео таэшш, эгео таэшш, — повторял он, пытаясь добиться хоть чего-то от приборов. — Эгео таэшш!»
Повинуясь какому-то странному порыву, я подошла ближе, вгляделась в экран…
И все поняла!
Корабль падал! То, что я видела, означало лишь одно — отказали системы управления! Огромный корабль слишком стремительно шел на сближение с поверхностью планеты, и тормозные системы не в силах были помочь. И мне как будущему капитану хватило мгновения, чтобы понять — они обречены!
— Нет… —
Подобное мы проходили на симуляторах, много раз. Нас приучали действовать в любой ситуации, приучали подавлять страх, но если откровенно — страшнее падения только взрыв в космосе.
«Эгео таэшш», — вновь простонал капитан гибнущего корабля.
Мне нечем было ему помочь… просто нечем. Конечно, хотелось бы увидеть на симуляторе надпись «Симуляция завершена», и вообще хотелось бы верить, что все закончится хорошо, но — я точно знала, что корабль разобьется, а все пассажиры погибнут. Абсолютно все. И все, что у них останется, — это подобие жизни в телах воинов, которые станут симбионтами — тар-энами…
Жаль, бесконечно жаль, и, поддавшись порыву, я в жесте поддержки осторожно опустила ладонь на плечо капитана…
В ту же секунду капитан вскинул голову, и ярко-синие глаза в изумлении взглянули в мои.
ОН УВИДЕЛ МЕНЯ! Он смотрел мне прямо в глаза! Не менее удивленно я смотрела на человека, умершего многие сотни лет назад, если судить по останкам корабля!
«Кто ты?» — губы капитана шевелились, но голос я слышала внутри себя.
А затем гневное:
«Не мешай, я должен спасти корабль!»
Наверное, не стоило, но я тихо сказала:
— Все погибнут.
И сказала зря — светловолосый капитан вдруг сгорбился, сжал руки, и я с трудом расслышала из-за воющих сирен тихое:
«Моя вина»…
Рывок!
Меня что-то отбросило назад, вырвав из яркого шумного прошлого, момента чужой обрывающейся жизни, в серое и безрадостное настоящее! Вырвав безжалостно и грубо.
Следом мне залепили пощечину, которая вмиг обожгла щеку, и я услышала мамин крик.
— Нельзя! Нельзя, Кира!
Я отпрянула от нее, открыла глаза, огляделась. Пошатнулась и явно свалилась бы на пол, не поддержи меня Араван. У него же я неожиданно даже для самой себя и спросила:
— Что такое «Эгео таэшш»?
Брат удивленно вскинул бровь, но послушно перевел:
— Дословно: «Я не могу этого допустить». Это язык воинов.
Но тут вмешалась мама, схватила меня за руку и потащила прочь, отчаянно ругаясь. Ар, удивленный и обескураженный, шел за нами.
— Не смей закрывать глаза, — прошипела мама, уводя меня прочь по пустым темным проходам, едва освещаемым нашей капсулой. — Не смей, поняла?
— Поняла, поняла, — и раз, и закрыла.
И все изменилось в мгновение, словно огонь пробежался по кромке реальности, удаляя налет времени со стен. А стенки были белыми! Полы темные, покрытые странным прорезиненным ковром, с зеленоватыми росписями. И тут бегали дети, прогуливались подростки, спешили по делам взрослые…
Удар по щеке, причем по той больной щеке, которой уже и так досталось, заставил вернуться в нашу серую реальность.
— Кирюш, — мама стояла передо мной не просто злая — взбешенная. — Кирюш, это ведь не сон, понимаешь?! Это реальность, просто другая! И когда ты переносишься туда, здесь твоя оболочка истончается, пантеренок! Ты полупрозрачная становишься!