Жена ювелира
Шрифт:
– Джейн, – шептал он, – я все устрою. Ты должна положиться на меня. Не беспокойся, я устрою это дело.
Он хотел было обнять и поцеловать ее, но она отстранила его. Уж очень он сейчас напоминал ей Уилла Шора. Она не любила Уилла и потому предала его. Что, если она, не любя Томаса, предаст и его тоже?
– Нет! – воскликнула Джейн. – Пока не надо. Пока не надо, Томас. Мне нужно время, чтобы подумать.
Когда он ушел, она посмеялась над собой. «Ты просто дура, Джейн Шор, – сказала она себе. – Это шанс, которого у тебя не
Но я не люблю его. Любовь! Что тебе принесла любовь? Огромное счастье с Эдуардом, но Эдуард умер, и не так уж верен тебе он был. А как ты переживала, особенно вначале, когда обнаруживалась его неверность? Дорсет? Это была не любовь: это были мучения и страсть. Гастингс? Это – любовь, короткая, как теплое лето, и окончившаяся в один из летних дней такой трагедией, которую, упаси Бог, когда-нибудь еще пережить. Вот и вся любовь!
А Томас Лайном? Он – человек с положением, правда не очень высоким, трудолюбивый и добросовестный, он будет любить тебя, вызволит тебя из ужасного положения, в котором ты очутилась, сделает счастливыми твои зрелые годы и твою старость. Ты просто дура, если хоть на мгновение сомневаешься.
Но вспомни Уилла. Правда, тогда ты была пылкой девушкой, и Эдуард приходил ухаживать за тобой. Эдуард умер, а ты уже больше не та юная девушка. Ты теперь бедная, без единого гроша узница Ладгейта, из которого ты никогда не выберешься без помощи какого-нибудь влиятельного лица, такого, как Томас, который к тому же любит тебя».
Но выйти замуж за Томаса – это в какой-то степени все равно что пойти к Мэри Блейг. И такой образ жизни она всегда с презрением отвергала.
Но разве это одно и то же? Она была бы хорошей женой Томасу, и он любил бы ее. Хорошей женой нотариуса, как она уже была хорошей женой ювелира.
Быть снова свободной, бродить по улицам, в летний вечер совершать прогулки по Фикетс-Крофт, смотреть на серые башни Тауэра и вспоминать многое, что приносило ей радость и счастье, и многое, о чем лучше забыть!
Томас пришел на следующий день, с нетерпением ожидая ее ответа, как влюбленный юноша.
– Томас Лайном, – серьезно начала Джейн, – вы уже человек в возрасте и не лишены здравого смысла. Почему вы это делаете?
– Потому, что люблю вас, – ответил он.
Она была растрогана. Как хорошо быть вновь любимой! Она должна выйти за него. И она будет ему верной женой. Вот случай для нее стать верной женой, какой она не была для бедного Уилла.
– Джейн, вы выйдете за меня?
– Не думаю, что это возможно. Влюбленный Томас был способен на подвиги.
– Вот увидите, Джейн, все будет хорошо. Я ведь пользуюсь благосклонностью Его светлости короля, и мне думается, что он мною доволен.
– Но он не доволен мною, Томас.
– Не так уж это все серьезно. Я попрошу его о помиловании, и тогда, Джейн…
Она чувствовала, как огонь его любви согревает ее. А Томас представлял себе, как она, отмытая от тюремной грязи, со вкусом одетая, сидит за его столом. Эта картина делала его невыразимо счастливым.
– Джейн, – промолвил он, – так вы выйдете за меня?
– Может быть, и выйду.
Но когда
– Этого не должно случиться, – сказала она, и вновь сомнения охватили ее.
Король был изумлен, когда услышал от Лайнома, что тот хочет жениться на Джейн Шор.
– Тебя околдовали! – воскликнул Ричард.
Когда-то он убедил себя в том, что Джейн вместе с Елизаветой Вудвилль хотели расправиться с ним при помощи черной магии. Такое убеждение ему было необходимо для облегчения совести. Он хотел лишить Джейн любви народа при помощи наложенной на нее епитимьи; однако ее красота и обаяние, а также достоинство, с которым она перенесла это тяжкое испытание, скорее вызвали к ней симпатию, чем презрение людей. Поэтому он решил, что будет лучше подержать ее подальше от людских глаз, пока о ней не забудут.
Так он и поступил, и вот теперь она соблазнила Томаса Лайнома – честного и рассудительного нотариуса.
Ричард доверял ему и хотел сохранить дружбу с ним. Кроме того, Анна часто говорила о Джейн, ее беспокоило то, что именно он запрятал ее в тюрьму. Анна была бы довольна, если бы он сделал для Джейн что-нибудь хорошее. В конце концов, Джейн всего лишь глупая женщина, за которой просто надо следить.
Он положил руку на плечо Лайнома.
– Ты ведешь себя как глупец, милый Томас, – проговорил он. – Но если человек ведет себя подобным образом и намерен жениться… мы не будем становиться на его пути.
Лайном преклонил колено и поцеловал протянутую ему руку.
– Ваша светлость добры ко мне. Ричард сурово улыбнулся.
– О, мой друг, возможно, в скором времени ты не будешь так думать. Может статься, тогда ты пожалеешь, что я не ответил тебе отказом.
– Ваша светлость щедры, и мое самое большое желание – служить вам верой и правдой.
Ричарду нравились такие проявления преданности.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил он. – Но, милый Томас, я хотел бы, чтобы ты немного подождал. Именно потому, что я считаю тебя своим другом, мне хотелось бы вначале убедиться в хорошем поведении этой женщины. Я напишу обо всем милорду канцлеру Линкольну. Он побеседует с тобой, и если ты все равно будешь настроен по-прежнему и если это не противоречит законам Святой Церкви, тогда дело за тобой, мой друг, а я умываю руки.
– А если я оплачу ее долги, Ваша светлость… Ричард махнул рукой.
– Тогда она получит наше помилование. Но, прошу тебя, не торопись. Подожди, пока это дело не получит одобрение церкви и пока Линкольн не поговорит с тобой.
Лайному позволили уйти. «Не должно быть никакой задержки», – убеждал он себя. Он весь горел желанием поскорее осуществить свой план. Миссис Браунер может начинать генеральную уборку. Он мечтал о том моменте, когда приведет Джейн в свой дом. Каким восхитительным он ей покажется после Ладгейта! Но он не должен, конечно, забывать, что она жила и во дворцах.