Жених для няни
Шрифт:
Слеза-предательница таки скатилась по щеке.
— А Тимофей? — спросила Зарецкая. — Как ты относишься к нему?
Тут я помимо воли улыбнулась:
— Тима — это милейшее создание, маленький неугомонный моторчик. За проведённое вместе время он стал мне почти младшим братишкой. А вот с Димой всё совсем по-другому. Быть может, мне действительно стоило бы поискать себе сверстника или даже кого-то постарше, однако. только рядом с ним, с этим взрослым мужчиной в теле юноши, моё сердце бьётся чаще. Ничего не могу с этим поделать. Можете считать меня неправильной или даже
Хух-х, высказалась. Даже легче стало.
Зарецкие переглянулись. Ну что, сейчас всё и закончится, да? Скажут, что мне не место рядом с Димкой? Что им не нужна двенадцатилетняя «внучка», которая будет претендовать на часть наследства? Или нет?
Наверное, ещё никогда в жизни я так не волновалась. Разве что когда везла Диму в операционную.
— И это она только что говорила «кажется», — сказал Андрей Петрович жене.
— Женщины. — развела руками Мария Ивановна. — Порою нам сложно понять даже самих себя.
— А насколько сложнее понять вас нам, мужчинам. — закатил глаза возможный свёкор и посмотрел на меня. — Ангелина, я одного взять в толк не могу: кого ты сейчас пытаешься обмануть, нас или себя? У тебя глаза светятся, когда о Димке говоришь. Кого другого ты собралась искать? Кому другому его отдавать? Да и сына я вижу счастливым только рядом с тобой.
— А моя Дарина?
— Ну что тут скажешь?! Была у нас с женой одна дочь, а станет три, да, Маш? — подмигнул он благоверной. — Хотя нет, твоя Дарина будет считаться уже внучкой? Ох, а я ведь ещё молод для дедушки, но что уж поделать…
Я смотрела на будущих свёкров и понимала, в кого пошёл Димка. Гены мощная штука. Поэтому я не могла не сказать того, что собиралась сообщить им с самого начала.
— Андрей Петрович, Мария Ивановна, я узнала, что могу оформить удочерение только на себя, главное, чтобы супруг был не против. Тогда Дарина не будет претендовать на ваше состояние, и я тоже не буду. Мы с вашим сыном можем заключить брачный контракт, где я откажусь от всего. Потому что мне от Димы нужны не деньги, совсем не деньги.
— Не надо ничего подписывать. — покачала головой Зарецкая. — То, что ты не охотница за деньгами, мы поняли уже давно. И то, что отчаянно в них нуждаешься, особенно сейчас, когда для девочки нужно сделать так много, нам тоже известно. От тебя требуется лишь одно.
— Ангелина, наш Дима болен, болен с самого детства. И речь сейчас не о его физическом состоянии! — поспешил успокоить Зарецкий, взглянув на моё вытянувшееся лицо. Потому что я грешным делом испугалась, что чего-то не знаю и от меня скрыли страшный диагноз.
— Наш Дима болен тобой. Нужно быть слепыми, чтобы этого не видеть. Ну а если причина «болезни» ты, то тебе и быть лекарством. Поэтому прошу тебя как отец: не загуби мне сына, сделай его счастливым! Это всё, чего я хочу.
— Да, Ангелина, помоги нашему Димочке, пожалуйста! Просто оставайся с ним, ему это очень нужно! — Мария Ивановна сжала мои ладони. — А сейчас, дорогая, поехали выбирать тебе платье и всё остальное: днём у вас роспись. Пусть свадьба и скоропалительная, но необходимый минимум приготовлений
— Уладит, уладит, — отпустил нас Зарецкий-старший за покупками.
Пока мы ехали в машине, я позвонила маме и сообщила радостную новость, попросила на пару часов отпроситься с работы. Бабушку тоже пригласила. Со стороны жениха у нас будут его родители и Рустам.
Давно не помню такого быстрого похода по магазинам. Я примеряла наряды и туфли со скоростью урагана, пока не остановила выбор на коротком платье, скромность покроя которого компенсировалась кружевами, украшавшими лиф. Сейчас, когда Дима на больничной койке, не хотелось вычурности, только самый минимум, чтобы и себя чувствовать красивой, и ему усладить взор. Туфельки на невысоком каблуке и короткая фата отлично дополнили образ невесты.
Приобретя всё необходимое для свадьбы, в том числе кольца и подходящий букет, мы вернулись в клинику. Я даже не заезжала в парикмахерскую, время и так поджимало. Так что, облачившись в платье, дала волю маме и Марии Ивановне, которые сделали мне аккуратную причёску с парой локонов по вискам и легкий макияж. Бабушка прикрепила к волосам фату.
— Какая ты у нас сегодня. — растрогавшись, она утёрла слезу.
Я чувствовала себя слегка не в своей тарелке (всё же больница не место для подобных торжеств), но держалась и поспешила в палату к жениху, который, к слову, тоже приоделся, но лучше бы этого не делал. Вы видели когда-нибудь мумию в парадном пиджаке на три размера больше? Ещё и с белым цветочком в петлице. Пиджак специально взяли «на вырост», чтобы не тревожить Димкины раны. Но он был в нём такой трогательный, что я умилилась. Нет, ну шикарнейший же жених! Будем потом показывать нашим детям фотографии в стиле «Красавица и чудовище».
Прибыла работница ЗАГСа, дама с формами, которые её бордовое платье только подчёркивало, и одарила нас профессиональной улыбкой ярко накрашенных губ. Хорошо, что Димасика теперь перевели в обычную палату, потому что в реанимации таких мероприятий никто проводить не разрешил бы.
Я устроилась возле Димы, регистратор соблюла все формальности, сказала необходимые слова, мы дали положенные ответы и наконец-то обменялись не брелоками, а настоящими кольцами. Потом поставили подписи в бланках и услышали сакраментальное:
— Жених может поцеловать невесту…
Ну, теперь мне и карты в руки! Пригвоздив к постели новоиспечённого мужа, который, забыв об осторожности, уже намылился подняться, я наклонилась и запечатлела на его бедных, пострадавших, слегка обветрившихся, но таких любимых губах поцелуй.
— О-о, какая у нас активная невеста! — похвалила служительница ЗАГСа и выдала нам свидетельства о браке, приправив всё соответствующими пожеланиями.
На церемонии присутствовали даже медсестрички и наш доктор. Рустам сделал несколько фото, и общих, и только нас, молодожёнов. Свадебный букет я не бросала, а целенаправленно отдала маме. Надеюсь, примета сработает и я вскоре погуляю на их с Василием свадьбе.