Жених для ящерицы
Шрифт:
– Жуков! Это запрещенный прием!
– Продашь землю – купишь себе дом в городе, – поменял тактику Жуков, – помогу подобрать подходящий вариант.
– Я не хочу продавать землю. Вот если ты мне предложишь альтернативный участок… Я подумаю, – первый раз за все время осады согласилась я – так достал меня консультант.
Жуков чуть не прослезился:
– Витя, я знал, ты не погубишь меня и моих детей. Завтра же выберешь участки, и мы их оформим на тебя. Кстати, Француз просил передать, чтобы ты приехала завтра утром в
Сердце замерло, кровь замедлила движение по жилам.
– Правда? – жалко проблеяла я, физически и ментально ощущая, как поток событий движет меня к заветной цели.
Это означало одно: я смогу заполнить дневник наблюдений за Французом и утвердить (или отвергнуть) кандидатуру донора.
– Конечно, – без тени сомнений заверил меня Жуков и многозначительно добавил: – Давно пора.
Перед встречей с Французом я почти два часа приводила себя в порядок.
Шпильки и прозрачный макияж, юбка с разрезом и тонкая, просвечивающаяся блузка, под которой угадывалось кружевное белье, – что еще я могла предложить любителю нимфеток?
Взглянув на меня, Максим Петрович улыбнулся, встал со своего места, подошел близко-близко (я перестала дышать, чтобы не выдохнуть из себя случайно запахи коровника, которые пропитали меня насквозь) и осторожным движением направил к креслу.
Дышать одним воздухом с Максимом Петровичем было опасно – от моего нового босса веяло весной, сексом и качественным табаком.
Игра взглядами продолжилась.
Я не мигая смотрела в правый глаз Максима Петровича, Максим Петрович как загипнотизированный смотрел на меня. «Улыбнись, – с надеждой умирающего просила я себя, – если ты не окрутишь этого мужчину, будешь завидовать последней ящерице».
Как только улыбка тронула мои губы, благородное лицо Француза побледнело, он взял меня за руку и низким, срывающимся голосом спросил:
– Витольда, могу я пригласить вас на ужин?
– А как же ваша подруга?
Максим Петрович побледнел еще больше:
– Это не имеет значения.
– Пишите. – Я облизнула пересохшие от волнения губы.
Француз взял ручку и записал под мою диктовку номер домашнего телефона.
Потом мы пили кофе, и Француз с излишними, утомительными подробностями рассказывал, с каким трудом вырвал финансирование на проект, и я с нетерпением ждала момента истины.
Мой новый шеф провел меня к Фаине Романовне, словно угадав мои мысли, и шепнул перед дверью:
– До вечера!
После этих слов я практически впала в кому.
Фаина Романовна что-то печатала на компьютере, увидев меня, кивнула, показала на стул и продолжила печатать.
Француз исчез, а я пыталась унять сердцебиение: неужели правда? Вечером я ужинаю с Королем! Чем обернется этот ужин? Как себя вести, чтобы за первым разом последовал еще и второй, и третий? Или сколько там мне потребуется для оплодотворения…
Что надо делать?
Волнение отпустило, я оглядела ничем не выдающийся кабинет и принялась рассматривать Фаину Романовну.
Черные волосы с сильно отросшими седыми корнями, сухая кожа и венчик морщин вокруг рта – интересно, сколько ей лет?
Фаина Романовна наконец оторвалась от монитора, поискала на столе какие-то бумаги, нашла и протянула мне.
Я прочитала приказ о моем назначении, удовлетворенно хмыкнула, увидев цифру в строке «оклад», и поставила подпись, выражая полное согласие с приказом.
Можно было уходить, но неведомая сила удерживала меня возле Фаины.
– Фаина Романовна, – неожиданно для самой себя спросила я, – вы не знаете, Максим Петрович ничем не болеет?
Лоб Фаины собрался морщинами, рот округлился.
– Он такой бледный, – выпалила я.
Фаина вытянула губы в трубочку, венчик морщин стал отчетливым, как у обезьянки.
– Ну-у… в общем, ничего страшного, у Максима давление скачет. Наверное, сегодня неблагоприятный день.
– А то знаете, мужчины подвержены инфарктам, инсультам, а мне бы не хотелось опять искать работу, – сделала я отчаянную попытку объяснить свое любопытство.
– Ничего такого, насколько я знаю. Хотя он давно не проверялся, – доверительно сообщила Фаина, – знаете, не любит врачей.
– О, я его прекрасно понимаю. За что их любить? Сами болеют и корчат из себя бог знает что.
– Н-да, – промычала совершенно сбитая с толку Фаина.
– А на учете наш босс не состоит? – Терять мне уже было нечего. – У нарколога или психиатра?
– Насколько я знаю – нет.
– Ну, он на работе может скрывать свое заболевание, – намекнула я на ВИЧ. Репутация сумасшедшей мне была обеспечена.
– Вообще-то я его жена…
У меня хватило сил изобразить улыбку, поблагодарить Фаину и пожелать приятного вечера, который ей, между прочим, предстояло провести в одиночестве.
К концу дня мной овладело состояние крайней неуверенности.
Что, если я разочарую Француза?
Приехав домой после вечерней дойки, я прочитала боевой листок – статью о мужских предпочтениях, сравнила себя со спутницей Максима Петровича и пришла к выводу, что шансов увлечь избранника у меня 0,4 по шкале вероятности: мы с девушкой были полными противоположностями.