Жених из Академии магии
Шрифт:
Вход в лабораторию был лично защищен мной – от отца, слуг и других посторонних, которые могли попасть в поместье. Правда последнее все же было сомнительно. Отец у меня такой же параноик как и я. Так что наше поместье, в случае угрозы, продержится в осаде не один день, а скорее и не одну неделю. И скорее всего, если нападение когда-нибудь произойдет, то поместье погребет под своими развалинами всех нападавших и врагов. Ведь последних у отца было много. Вернее, очень много. Благо большинство из них были не такими дураками, чтобы напасть на поместье, надеясь выжить. Как я говорила ранее, отец точно ничего не знал о милосердии, а вот карать он умел. Официально – во благо королевства. Но
Так что защита лаборатории была излишней мерой. Это по мнению отца, когда он узнал, что я помимо десяти ступеней щитов умудрилась поставить защиту на собственной крови. Я знала, что это опасно, знала, что это запрещенная магия. Но на малом я никогда не останавливалась. Никогда не знала слово нет в магии. Или просто не верила, что у магии есть предел.
Зато отец в мою лабораторию мог войти только со мной. Конечно, раз в месяц он предпринимал попытку вскрыть защиту. Чтобы в очередной раз признать, что его «маленькая девочка очень талантлива и даже возможно гениальна». Да, это была не игра – открой дверь спальни. Ту защиту я набрасывала за мгновение, хотя и с ней отец возился уже пятнадцать секунд. А вот в то, что он вскроет защиту лаборатории, не потревожив ни одну из ловушек, я не верила.
Правда в таком рассеянном состоянии, в котором я находилась с утра, не стоило было идти в лабораторию. Ведь ошибки допускала и я, редко, замечу, но допускала. Поэтому задумавшись о словах отца, я чуть переборщила с алатом. Сеть защиты на лабораторию я успела набросить, чтобы не пострадали мои колбы, реторты, заготовки для артефактов и редчайшие книги по магии. А вот себя я защитить не успела. Так что меня знатно припечатало о дверь. Судя по звуку и боли, я умудрилась сломать даже пару ребер. Но беглое сканирование тела показало, что отделалась я всего лишь трещинами. Что было не так и страшно. Главное, что не переломы, все-таки при всех моих талантах, целителем я была более чем посредственным. Не могла вылечить даже головную боль. Конечно я могла сварить зелье от головной боли – ту самую мерзкую на цвет и вкус настойку, но вот использовать чистую магию для лечения и роста костей было для меня практически невозможно. А обращаться за помощью к отцу я не хотела. Ведь он не удержится от замечаний и насмешек в ближайший месяц, намекая на то, что я и не так гениальна, если не могу отмерить нужное количество алата.
А как только я отделила свое бренное тело от двери и просканировала себя на переломы, я выдохнула, радуясь, что я озаботилась полгода назад и о звукоизоляции. Хотя это было сделать сложнее, нежели поставить защиту на крови. Но зато теперь взрывы в моей лаборатории никто не слышал, что меня радовало. Я, как и все, не любила совершать ошибки, но еще больше я не любила, когда о них узнавал отец.
Так что мне пришлось выпить болеутоляющее зелье, в этот раз не моего производства, а сурового на вид целителя, который поместил свой портрет на этикетку, и туго спеленать пострадавшие ребра. После чего я сосредоточилась на работе, не отвлекаясь уже ни на какие мысли.
И заработавшись в лаборатории, я потеряла, как часто это бывало, счет времени. Поэтому об ужине мне напомнил мой желудок, ведь я пропустила и завтрак, и обед.
А вот за ужином, к моему облегчению, отец не задал пугающего вопроса о взрыве в лаборатории. То есть моя защита выстояла, и слуги не донесли ему о странном грохоте в лаборатории.
Ужинали мы с отцом в малой гостиной. Слуги накрыли на стол и оставили нас вдвоем.
Я любила подобные вечера. Без снующих слуг, при которых невозможно было поговорить по душам. В малой гостиной, которая не давила своим величием
– У тебя складка на лбу, - улыбнулась я. А она всегда появлялась, когда отец был чем-то озабочен.
– О чем ты думаешь? Или вернее, что тебя беспокоит?
И если еще мгновение назад передо мной сидел Этар дель Сольни – один из советников короля, входящий в малый совет, а также глава магического правопорядка, под чьим началом находилась стража, бюро расследований, служба надзора, то стоило ему только было посмотреть на меня и улыбнуться, и это уже вновь был мой отец.
– Ты и в детстве всегда замечала, если меня тревожили государственные думы.
Я улыбнулась в ответ, забыв о утренней размолвке и разговоре. Мы вместе с отцом быстро вспыхивали, но с такой же легкостью забывали слова, сказанные в запале. И оставаясь затворницей в поместье, я знала практически обо всем, что происходило в королевстве и при дворе. Отец ничего не скрывал от меня, порой раздраконивая мое любопытство, чтобы добиться своей цели и выудить меня из поместья.
Поэтому сейчас я отметила странность, вместо ответа, призванного вызвать интерес, он произнес нейтральную фразу.
– Что произошло?
– напрямую спросила я.
Отец напрягся и прикрыл глаза. Я нахмурилась. Защиту малой гостиной мы устанавливали вместе, ведь именно здесь отец чаще всего и делился информацией о государственных делах. Но сейчас отец усиливал эту защиту, хотя и знал, что никто из слуг не осмелится помешать нашему ужину.
– Все так серьезно?
– спросила я только после того, как отец закончил плести новое заклятие защиты.
– Да, Ивейн.
По имени отец называл меня редко. И это тоже было знаком.
– Расскажешь?
Отец налил себе полный бокал вина. Отпил половину и посмотрел мне прямо в глаза:
– Сегодня на королевскую семью было совершенно покушение.
Глава 4. Покушение на королевскую семью
Глава 4. Покушение на королевскую семью
Как занимательно. А ведь такого я не припомню. Заговоры против королевской семьи, в особенности против короля, плели, но до реальных покушений дело никогда не доходило. Нахмурилась, поняв, что насторожило меня в словах отца. Он сказал, что на королевскую семью было совершенно покушение. То есть он и его служба не остановили заговорщиков, и они смогли практически довести свой заговор до логического завершения. Почти, потому что мой отец ужинал вместе со мной, а не остался сегодня на службе. А значит члены королевской семьи, если и пострадали, то остались живы.
– Странно, что слухи еще не поползли по столице.
Если бы столица гудела, то кто-нибудь из слуг уже донес бы мне о покушении. Да и отец не стал бы ставить дополнительную защиту, чтобы сообщить о том, что и так всем известно.
– Далеко не всем, - ответил он на мои сомнения, и сразу же пояснил.
– О покушении известно ограниченному, очень ограниченному числу лиц. По моему совету король решил сохранить в тайне сам факт нападения.
– Покушение неудачное?
– Да, никто из королевской семьи не пострадал. Более того, принцесса даже не поняла, что произошло… Но меня беспокоит не само покушение, а то, что я позволил ему произойти. Беспокоит и то, что у нас нет ничего – ни одной зацепки, ни подозреваемых, ни причин того, во имя чего действуют заговорщики. А значит вскоре будет нанесен второй удар… А я даже не знаю откуда его ждать.