Жених из гроба
Шрифт:
Могильные вороны могли сразу лететь прочь. Я плоть мертвецов не разбазариваю. Брала пару раз пальцы, ногти, локоны, но это всё только для учебы! Ничего просто так и уж точно не кормить людьми птиц! Тут я была принципиальна и тверда как могильный камень.
В общем, крышка поддалась также быстро, как и обычно, и я осторожно убрала ее. Я смотрела на тяжелую крышку, чтобы не ударить ею об соседние надгробия и не привлечь шумом сторожа, так что в гроб я заглянула не сразу.
И отшатнулась. Лицо у парня было окровавленным. Нет, ну совсем обленились
Ворча себе под нос совсем тихо про тех, кто не на своем месте, я наконец взялась за дело. Первым делом приподняла руку парня — нет ли колец и браслетов? Но проверить, есть они или нет, не успела. Рука оказалась теплой, а пальцы окровавленными!
«Неужто упырь! Да еще сытый!» — обрадовалась я.
Упыри были большой редкостью, ведь закопаться как следует обратно у них обычно не получалось, и они получали свой кол в грудину и полную пасть чесночных долек уже на вторую или третью ночь.
Я сунула руку ему под рубашку и вздрогнула. У мертвеца билось сердце!
А я, может, не отличница и заучка, но всё, что касалось кладбища и его возможных обитателей, знала на зубок. И у упырей было мертвое сердце, как у обычных мертвецов, теплыми они были лишь напившись крови. У призраков сердца не было вовсе, а двоечники-некроманты спали иногда на нетрезвую головушку в открытых склепах, но никак не в свежих закопанных могилах под камнем!
И тут до меня дошло. Пальцы в крови. Лицо в крови. Парень был похоронен заживо! Сначала он царапал крышку гроба, потом, когда стало не хватать воздуха — расцарапал свое лицо и отключился. И тут я. Выкопала на свою голову.
Я собиралась по-тихому отодвинуться и сбежать, и даже лопату оставить, бесы с лопатой, не моя же крошка! Но я не успела. Парень вдруг открыл глаза и попытался заорать. Но он порядочно охрип, пока вопил в могиле, да и я поскорее накрыла его рот рукой. И застыла так: одна рука у него под рубашкой, а вторая на рту.
— Не вопи! — шепотом произнесла я. — Мало ли зачем тебя закопали. Сейчас вернутся и исправят мою ошибку!
На удивление парень оказался понятливым, перестал пытаться вывернуться из-под ладони и кивнул. Его лицо искривилось от боли, и я вздохнула.
Видит небо, я не отличаюсь человеколюбием. И мои ладони тоже болели. Но я вытащила лечилку и щелкнула ею над ним.
Раны на лице его мгновенно затянулись, оставалось только завистливо вздохнуть. Моим даже с лечилкой требовалось несколько минут.
— Меня… Эти твари… Похоронили заживо! — попытался шепотом покричать спасенный, потом скорчил злобную мосю, щелкнул пальцами, устанавливая непроницаемый купол тишины над нами, и заорал хриплым сорванным голосом:
— Меня… Эти твари… Похоронили заживо!
Силен. После того, как чуть не умер, такой купол забабахать. Мне стало до слез жаль лечилки. Он мог и сам бы себя вылечить! И мои мозоли
Парень еще несколько раз поорал свою мысль, немного меняя эпитеты и добавляя подробностей, отчего я узнала не только пару новых идиоматических выражений, но и что похоронить его решили родственники.
Меня это не удивило. Семейные узы — штука непростая. Еще одна причина не заводить семью.
Наконец парнишка, имя которого я еще раз прочитала на камне, пока он орал, заткнулся. Звали этого красавчика Бриен. Но бесы с именем. При втором прочтении мне показалась знакомой его фамилия!
А это уже совсем нехорошо. В королевстве я знала не так чтобы много фамилий, только однокашников, да тех, с кем меня свела нелегкая, так крепко стукнув лбами, чтоб искра памяти осталась. Запоминать чужие имена вообще не мое.
— Ладно, ведьма, — Бриен наконец успокоился. — Ты меня спасла. Чего ты хочешь?
Остановись он тут, все бы пошло иначе, но красавчики, а Бриен определённо был красавчиком, никогда не умели вовремя останавливаться:
— Десяти монет хватит?
Вот тут я разозлилась. Да, я выгляжу не очень в своем наряде для кладбищ. Невысокая, в трех юбках и шали я выглядела толстой и неуклюжей. А еще одежда была на мне самой худшей. Потому как ладно в земле ковыряться, а трупный яд? А если упыря встречу? Или другого гробокопателя? В волосах среди множества косичек вплетено несколько десятков амулетов. Когда ты считаешь каждую крошку магии, амулеты — твоя сила.
В общем, так себе красавица, не подают на улице и то хлеб. Но чтобы вот так… Обидно, между прочим!
— Ну, если ты себя оцениваешь в десять монет, то так и быть, — небрежно ответила я ему. А в голове лихорадочно велись подсчеты. Один семестр стоил сто монет. То есть, девяносто три, но арифметика тоже не мое, так что я округляла. Декан всё равно был честнейшим человеком и излишек переводил на следующий семестр или возвращал мне. Приятная мелочь! И уж точно лучше, чем когда не хватает!
У меня уже было… немного, если честно. Так что, если Бриен откупится от меня сотней монет, то я точно заплачу за осенний семестр и останется только за два. А там… снова лето. Опять же Звояр обещал брать с собой на кладбище. Некромант терпеть не мог сам копаться в земле, была у него такая слабость. Зато мог закрыть глаза на то, что я беру из могилы после того, как он поднимет тело.
Будущее виделось мне куда светлее, чем казалось совсем недавно. Но это я еще не поняла, с кем связалась.
— Хитрая ведьма! — присвистнул Бриен. Он чуть покачнулся и ухватился за свой надгробный камень, но устоял на ногах и даже не опустил купол над нами. — Ты хочешь, чтобы я сам оценил свою жизнь! Что же, не бывать этому! Я знаю правильный ответ! И знаешь? Тебе не придется юлить вокруг до около!
Я не успела даже нафантазировать сундук с золотом или что-то вроде того, как он шагнул ко мне, одновременно стаскивая с руки браслет. Отскочить я не успела, и браслет защелкнулся на моей руке.