Жених из позапрошлого века
Шрифт:
Тётка мрачно рассматривала незваную гостью, раздумывая стоит ли пускать её на порог. Но всё же, найдя на дне своей глубокой, ранимой души изрядную долю человеколюбия, сжалилась.
— Консультация две тысячи рублей! — гостеприимно выдавила она сквозь зубы, сжимающие папиросу.
Майя только кивнула, мечтая о тепле, и надеясь на кружку горячего чая. Когда же получила в руки эту самую вожделенную кружку дешёвого пакетированного пойла, и даже без сахара, сложила стоимость дороги в оба конца, и стоимость консультации, и подумала, что такого дорогущего чая она ещё не
— Ну? Чего притащилась? — оккультистка деловито перешла к выявлению потребностей клиентки.
— Вопросы у меня есть, — неуверенно пробормотала девушка.
— Ну спрашивай, не век же мне с тобой тут чаи распивать! Других дел полно! Шастаете тут все, никакой жизни от вас нет!
— От кого? — не поняла Майя.
— Да от вас! От клиентов! — последнее слово тётка выплюнула с особым остервенением.
Майе очень захотелось полюбопытствовать, как мадам собирается жить без клиентов, но она благоразумно не стала обижать радушную хозяйку.
— Я, знаешь ли, мизантроп! — выпуская вонючий дым, и оттопырив пальчик на держащей папиросу руке, томно и доверительно сообщила мадам Загульная. — Век бы никого не видала! Бесят людишки. А работать-то надо. Дар, знаешь ли, абы кому не даётся. Только избранным! А раз дано, так приходится вот, помогать всяким… Окружающие думают, это лёгкий заработок, не пыльный… Да что они знают! Мещане! Глупцы и снобы! И жмоты к тому же, кто-то им сказал, что знахарка должна работать бесплатно. Ага! Халявщики чёртовы, сами-то пахать за “спасибо” не стали бы, а я, значит, им обязана! И вот как тут не стать человеконенавистницей? Каждый приходит и считает, что я ему что-то там должна…
— А разве чтобы помогать, не нужно любить людей? — ошарашенно спросила Майя. Знахарка-мизантроп как-то не укладывалась в её понимании. Ну разве что баба Яга только…
— Ой, не смеши! Я вам не мать родная, чтобы любить, а вы все, тоже не сладкие персики! Работу свою сделала, и точка. То же мне, конфетки-шоколадки, любить их ещё! Все недолюбленные, вон, звоните девочкам или мальчикам по вызову, там и долюбят за отдельно взятую плату!.. Ну, это так, лирическое отступление, теперь коротко и по существу. Чего надо? — самоотверженная трудяга сурово и угрожающе уставилась на девушку. Ну чисто баба Яга! Убьёт, расчленит и на косточках спляшет! Майя нервно поёжилась.
— Мне… снится один молодой человек. Ну и не только снится, он как бы призрак… — залепетала Майя. Но, видя, что терпение избранницы высших сил трещит по швам, бойко выдала: — Во-первых, я хочу узнать кто он такой. Как его зовут? Во-вторых, почему ему нужна именно моя помощь? В-третьих, как я могу ему помочь? И, наконец, что я должна вспомнить?
— Ты смотри! Прямо список на целый блокнот! — Авдотья Генриховна с отвращением сплюнула в пепельницу, слегка закапав слюнями обширный бюст.
— Ну, вы же сами сказали, приезжать с вопросами… — промямлила Майя.
— А ты и рада стараться! Вот все вы такие, только палец покажи, как уже пол руки
Авдотья толи впала в транс, толи выпала в астрал, закрыв глаза и апатично пожёвывая очередную папиросу-вонючку. Через пару минут она неожиданно и громко хлобыстнула по столешнице ладонью, заставив все предметы на столе, и Майю, на стуле, подпрыгнуть. Челюсти девушки больно стукнулись друг о друга, угрожая оставить её без зубов и лишить языка.
— Деньги вперёд! Вот туда, в коробочку положи. Я не банк, в кредит не работаю! — знахарка указала на небольшую коробку с весёленькими голубыми розочками, стоящую у края стола.
Майя послушно сделала, что велено, и, едва дыша, впилась глазами в знахарку. Аж рот приоткрыла в ожидании откровений, проливающих свет на всю эту тёмную историю.
— Имя его я тебе сказать не могу, ты сама должна вспомнить. И имя, и кто он, и что вас связывает. А уже вспомнив, решишь, как ему помочь, и хочешь ли ты это сделать. Это будет только твой выбор! — торжественно произнесла мадам Загульная.
На последней фразе она несколько раз потыкала в сторону девушки зажатой в руке папиросой и уверенно кивнула, наверное, чтобы придать вес своим словам. А Майя продолжала сидеть, ожидая какой-то конкретики, если не чуда. Но либо у чудес был не приёмный день, либо девушка где-то с ними разминулась…
— Ну? Чего расселась? Утепляйся, и топай до дому! Я всё сказала! — отрезала Избранная.
— Что значит всё? — девушка аж задохнулась от возмущения. — Вы же ничего не сказали вообще! Мои фразы только переиначили! Где ответы на вопросы? — она потянулась, чтобы забрать деньги, но дочь потомственных монахинь оказалась проворнее. Грациозным движением руки выхватила деньги из цветастой коробочки, и надёжно перепрятала их в абсолютно недосягаемое место. Себе в лифчик.
Майя поняла, что теперь она бы обратно их взяла только после стирки в кипятке, и проглаженные утюгом с двух сторон! Успешно прекратив вероломные попытки неблагодарной клиентки оставить служительницу народную без гонорара, Авдотья Генриховна бросила девушке пуховик и сумку, и указала на дверь. Майя вскочила, как ошпаренная!
— Вы, лгунья и аферистка! И воровка! Вы ничем не помогли, только без денег меня оставили! — выкрикнула она. Схватила со стола пепельницу и запустила ею в знахарку.
С меткостью Майя не особо дружила, скорее даже была в контрах. Она с метра фантиком в мусорку попасть не могла, поэтому всегда подходила и выбрасывала мусор строго над урной. Этот раз не стал исключением. Пепельница нагло проигнорировала намеченную цель, и врезалась в стену, аккурат над головой мадам Загульной, щедро посыпав последнюю своим отвратительным содержимым. Мизантропия носительницы необыкновенного дара готова была вот-вот вырваться наружу…
Майя почувствовала, что сейчас её проклянут и сглазят самой страшной порчей! Схватив вещи, она пулей вылетела из дома знахарки, оставив Авдотью Генриховну отплёвывать пепел с намалёванных губ, и смахивать окурки с головы и дебелого бюста.