Женихи и невесты или кое-что про любовь. Сказка и жизнь
Шрифт:
Елизавета. Ну что вы!
Мошкина. Вы мне покажете здешнее ателье? Я платьев пяток у вас сошью.
Елизавета. Ну что вы? Это я сама…
Мошкина. Ох, Елизавета Феофановна! Вы извините, но я вас тогда попрошу… Поэтсклуатирую.
Елизавета. Павла Петровна… мне доставит удовольствие.
Трофим. Кто о чем, а женщины о платьях. Да, Павла Петровна начинает снова становиться женщиной. У нее, понимаете, трагедия — три года назад умер ее муж. Ее отец — известный профессор хореографии Петр Леопольдович Мошкин… Слышали,
Лупандин. Простите, не приходилось. В столице редко бываем.
Елизавета. А я, кажется, знаю. По телевизору показывали… Такой, с симпатичным бантиком на горле… палочкой махал… этой, хореографической. Не он?
Трофим. Возможно, возможно. Он часто по телевизору маха… простите, выступает. Да, так вот, ее отец попросил меня: возьми, говорит, Пашеньку с собой в командировку, пусть мир посмотрит. Развеется. И вот, ездим.
Мошкина. Да, спасибо Тимчику. Он меня развеял. Жизнь, кажется, возвращается.
Елизавета. Ну, что же мы! Поехали. Вам с дороги отдохнуть надо. Трофим Евгеньич! Павла Петровна. Будьте любезные.
Лупандин. Да, прошу. У меня — машина.
Уходят, пропуская вперед Мокшину и Трофима.
Елизавета (Лупандину, в дверях). Нерон… Женщина-то какая! Сколь тебе бобылем жить.
Лупандин. Ты выдумаешь еще.
Елизавета. Неро-он! Ты слушай, что я говорю! А я чую, чую, вот не быть мне Елизаветой Господи, сразу ведь можно в Москву! Нерон, это твоя судьба! (Уходит).
Клава. Уф! Пока, вроде, все хорошо.
Гриша (задумчиво). Где же я этого типа встречал? (К Клаве). Клавочка! Я хочу объяснить тебе с этим… (Трет щеку).
Клава. Не надо объяснений. (Идет прочь).
Гриша. Клава, Клава… Ну, а как же с билетами? Покупать?
Клава. Покупай. (Уходит).
Гриша. Так… Теперь, товарищ милиция, разберемся в обстановке. Будем рассуждать диалектически. Я люблю Клаву, это бесспорно. Колька любит Клаву — это тоже бесспорно. К сожалению, кого любит Клава — это неясно. Но кажется, подавала мне надежды. Теперь подавать не будет — она думает, что я целовался с Елизаветой и Галкой. Галка любит Кольку. Колька любит Клаву… (Берется за голову). Тьфу, черт все перепуталось. (Пауза). Но если Колька любит Клаву, почему он целуется с Галкой? И если Клава думает, что я целовался с Галкой или, тем более, с Елизаветой, почему она все-таки сказала, чтобы я покупал в кино билеты? (Пауза). Вся диалектика полетела вверх тормашками.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Вечер. Открытая веранда дома Лупандина, выходящая в сад. В саду стол. Лупандин, Елизавета, Трофим и Мошкина
Мошкина. Разрешите, я похозяйничаю. (Разливает чай). Нерон Феофаныч, вам покрепче? (Чуть не наваливается на Лупандина).
Лупандин (отстраняется). Да, да, лейте.
Мошкина. Ах, как у вас здесь чудно! Не то, что на нашей даче. Правда, Тимчик?
Трофим. Да, конечно. У нас, в Подмосковье, природа скромнее.
Мошкина. Век бы отсюда не уезжала.
Елизавета (многозначительно толкает Лупандина). Кушайте, кушайте, Трофим Евгеньич. Павла Петровна! Чем, как говорится, богаты. А коли нравится — отдохните недельку-другую. В Москве-то сутолка одна, под ногами — камень. А у нас — вот он, лес! Грибов нынче-е! В воскресенье за грибами сходим!
Трофим. Это же идея! Я черт знает сколько не был на лоне природы! Все заседания, совещания. То в управлении, то в министерстве.
Лупандин. Как вам наша фабрика?
Трофим. Фабрика… э-э, большая фабрика. Хорошая.
Мошкина. А это, Нерон Феофаныч, ваш собственный дом?
Елизавета. Его, его. Он не любит в казенных домах жить.
Лупандин. Да… простор люблю. Воздух. Взял у государства ссуду и построил. Между прочим, — все столярные, плотницкие, малярные работы сам сделал. Вот этими руками.
Мошкина. Что вы говорите! Да вы просто мастер.
Лупандин. Трудовую жизнь начинал с ученика столяра. Тут же, на этой фабрике…
Елизавета (толкает Лупандина). Вы кушайте! Трофим Евгеньич! Павла Петровна! Вот с этим вареньем попробуйте. Сама варила.
Лупандин. А как вам наша продукция?
Трофим. Изумительное варенье.
Лупандин. Я имею в виду продукцию фабрики.
Трофим. Ах, да, да… Диваны, столы, серванты. Я вам скажу — ничего. Правда, конечно… не очень.
Лупандин. Да, конструкции несколько устарели. Нас закритиковали, признаем. Сейчас разрабатываем новые.
Елизавета. Главная проблема у нас, — стул.
Трофим. В каком смысле?
Елизавета. В обыкновенном. Нет в городе стула.
Трофим. То есть? Какого стула, простите?
Лупандин. Обыкновенного. На котором сидят. В продаже нет.
Трофим. A-а, да, да… Мне говорили… Как же так?
Елизавета. Из области не присылают. Говорят — у вас своя фабрика. А наша фабрика стула не производит.
Лупандин. Собираемся осваивать. Разрабатываем модель.
Трофим. У меня есть с собой эскизы совершенно современного стула.
Лупандин. Это очень кстати.
Трофим. Да, да, я покажу. Вот отдохну, знаете, немного… (Смотрит на Елизавету) в вашей идиллии… от своей неуютной холостяцкой жизни.