Женихи воскресают по пятницам
Шрифт:
Я сглотнула слюну, ясно, что Инне Станиславовне еще не сообщили о кончине прислуги. Роман Глебович решил лишний раз не волновать супругу. Но если в доме олигарха завелась опасная инфекция, необходимо объявить карантин.
Мне захотелось со всех ног удрать от Инны Станиславовны. И я даже сделала шаг в сторону, но потом замерла. Неприлично бросать человека в беде. Куда подевался Роман Глебович? Ему следует позаботиться о жене. И где хотя бы Антон? Муж Инны исчез в неизвестном направлении, значит, мне нужно отыскать
– Иди, Степа, – прошептала Инна. – У меня те же симптомы, что у Гали. Днем я охрипла, сейчас кашляю, ноги-руки трясутся. Вроде жарко, дышать нечем, а в желудке ледяной холод. И тошнит. Да еще какое-то нервное состояние. Вчера Галина неожиданно закатила истерику, сказала, что я ее не люблю. Странное, абсолютно не свойственное экономке поведение, она сдержанный человек. А сегодня я сама превратилась в скандалистку, налетела на тебя утром, когда Роман снял рубашку. Точно, у меня грипп. Уходи, Тяпа, а то и ты подцепишь заразу.
Я попыталась говорить спокойно:
– Ерунда, сейчас все вылечат антибиотиками. Но вам не стоит тут сидеть, кто-нибудь из журналюг, не дай бог, прицепится с вопросами. Можете встать?
– Попытаюсь, – выдохнула Инна Станиславовна.
Я протянула ей руку.
– На счет «три». Хорошо?
Она вцепилась в мою ладонь ледяными липкими пальцами и поднялась.
– Спасибо, Степа. Извини, действительно на мгновение я приревновала тебя к мужу. Все мне кажется, что девушки на него заглядываются.
Я медленно повела супругу босса к двери.
– Так вы правы, я точно на него загляделась. Роман Глебович красивый мужчина. Но простите, Инна Станиславовна, для меня он старый и прочно женатый человек. Я верю в закон вселенской справедливости, знаю, что совершенная тобой подлость непременно вернется, и ты получишь за нее по полной программе, поэтому никогда не буду приставать к чужому мужу. Я просто смотрела на Романа Глебовича, как на картину. Ну, знаете, так туристы глядят на Мону Лизу. Да, она прекрасна, но никто же не собирается выкупать ее у Лувра. Ежу понятно: музей не отдаст полотно, и денег у тебя на его приобретение нет, но полюбоваться-то можно.
По лицу Инны промелькнула тень улыбки и сразу погасла.
– Мне бы не упасть, – прошептала она. – Кажется, что ног нет, словно они растаяли.
– Не бойтесь, я удержу вас, – пообещала я. – Еще три шага, и мы очутимся вне зоны видимости толпы.
– Инна Станиславовна! – окликнули сзади.
Я обернулась. Вот только какого-нибудь приставучего знакомого, который прилипнет к больной женщине с тупым вопросом «Как дела?», нам сейчас не хватает! Но, к счастью, это оказался Константин, личный охранник Романа.
– Шеф велел вас домой сопроводить, – выпалил он.
– Очень правильная мысль, – буркнула я, – Инне Станиславовне плохо.
Костя быстро схватил жену хозяина за локоть, я цепко держала ее с
– После завершения вечера я вернусь в поместье и сразу зайду к вам, – пообещала я.
Инна Станиславовна стояла с закрытыми глазами, и было непонятно, слышит ли она меня. После того как двери кабины закрылись, я вернулась в зал, отыскала бабушку и сердито спросила:
– Что это было?
Белка даже не попыталась принять смущенный вид.
– Здесь можно уединиться?
– Смотря для какой цели, – фыркнула я.
– Нам с Ритой необходимо поговорить с тобой, – очень серьезно произнесла бабуля. – Срочно! Безотлагательно!
Я показала на небольшую нишу.
– Вон там стоит диванчик, мы легко уместимся на нем втроем, весьма удобное место. Сразу увидим любого человека, который захочет приблизиться. А за спиной окно, никто не подкрадется незаметно и не подслушает нашу беседу.
– Прекрасно! – воскликнула Рита. – Квиклинем туда!
Длительное пребывание в Америке наложило отпечаток на Марго. Правда, говорит она без акцента, которым обзаводится большинство наших эмигрантов, которые редко разговаривают на русском языке, зато обогатила свой лексикон дивными словечками. «Квиклинем…» Отличный глагол! Он образован от слова «quickly», что на английском языке означает «быстро». Очевидно, следующая фраза Маргариты должна звучать так: «Сит дауньте, плиз, и давайте ля-ля по-квиклему».
Но разговор, после того как мы разместились на диванчике, начала Белка:
– Степашка, ты знаешь, по какой причине Рита уехала в Америку?
– Я была тогда маленькой, – напомнила я, – совсем крошкой. Извините, Маргарита Павловна, плохо вас помню. Знаю, конечно, что вы лучшая подруга бабули, она часто рассказывает о вас и общается с вами почти ежедневно по скайпу.
– Что ты знаешь обо мне? – перебила Рита.
– Вы по образованию медсестра. Приехав в Штаты, сдали необходимый экзамен и получили работу в доме престарелых. Там же познакомились с врачом-кардиологом, который консультировал одного из обитателей интерната, и вышли за него замуж. У вашего супруга собственная клиника, где вы заведуете приемным покоем. Вот, собственно говоря, и все.
– Ну, я так и думала, – кивнула дама, – ты не в курсе. Иза не болтлива, умеет держать язык за зубами. Моя жизнь в Штатах сложилась счастливо, а вот российская…
Маргарита отвернулась к стене, Белка обняла ее за плечи и предложила:
– Давай я ей расскажу.
– О чем? – спросила я.
Белка выпрямилась.
– Мы хотим ввести тебя в курс дела и объяснить, почему Рита покинула Москву. Это очень важный вопрос.
– Может, обсудим его завтра? – тоскливо протянула я.
– Нет, – отрубила Маргарита, – промедление смерти подобно. Речь идет о твоей безопасности.