Женимся! Семья за одну ночь

Лесневская Вероника

Сколько своих принципов я нарушу, если на открытии ресторана возьму его официантку прямо в грязном туалете?

Да абсолютно все…

Но я продолжаю целовать рыжую пацанку, которая совсем не в моем вкусе.

Глава 10

Александра

Высоцкий не лгал… Ему не то что пэить нельзя, а даже рядом с вэином находиться противопоказано, и на этикетки от бутылок срмотреть я бы ему тоже запретила. Мало люи…

Если он после бургундских ванн такое

вытворяет, что ожидать, когда он примет внутрь? Знать не хочу! Страшно, и в то же время… чертовски приятно.

– Надеюсь, я от вас ничего не подцепила. Тьфу-у! Вы меня всю обслюнявили!

Я никогда не признаюсь в этом вслух, но… он целуется как бог. Умело, настойчиво, страстно, заставляя мои коленки трястись под его пахом, превращая всю меня в желе, сбивая сердечный ритм. И такого эффекта он достигает одним языком! Просто целует, даже не лапает, не раздевает, не пытается залезть под юбку. Джентльмен с внезапным помутнением рассудка.

Его руки на моих щеках, остальные особо опасные части тела надежно упакованы в унылом костюме под винными узорами.

А что если бы… Нет! Даже думать об этом забудь, Сашка! Ты девушка приличная… Была…

Мысли путаются. И все из-за него.

Этот змей-искуситель из кипарисовой рощи продолжает страстно целовать меня. Так, будто я его доза адреналина. Будто он по-настоящему кайфует от меня. Будто готов всю жизнь есть только мои губы. На завтрак, обед, ужин, а потом еще во время ночного дожора. Постоянно. Неотрывно. Жадно.

Мы – девчата – народ простой и непривередливый. Нам многого не надо. Почувствовать себя желанной, получить тарелку лапши на уши и завести парочку бабочек в животе. И все, блюдо идеальной готовности. Аль денте.

– М-м-р, – мурчу, не скрывая наслаждения.

Потом я обязательно приготовлю наглому чревоугоднику порцию отборных грубостей, приправленных острым сарказмом, а сейчас… Плавлюсь в его руках, обнимаю в ответ, ощупываю крепкие мышцы ладонями.

На меня ни один мужчина с таким пылом не набрасывался. Признаться, я не пользуюсь популярностью у сильного пола, да и сам Высоцкий меня пацаном обзывал и нос воротил.

Точно пьяный. Первобытно рычит мне в рот, как зверь, нагнавший жертву.

– Александр-ра, – хрипло произносит мое имя, разорвав поцелуй и отстранившись от меня. – Я так понимаю, ты свободна, – делает шаг назад, невозмутимо одергивая полы смятого пиджака. Стараюсь не смотреть вниз, на его брюки. И не упасть, пока неловко сползаю со столешницы.

– Я на работе, – шумно сглатываю, все-таки опустив взгляд. Весомый аргумент…

– Я не об этом, – лукаво ухмыляется Олег, как ни в чем не бывало поправляя пряжку ремня. Ему там ничего не жмет? Мокрая ткань натягивается, а я понимаю, что продолжаю пялиться, куда не следует. – Ревизию в таком виде я проводить не могу, поэтому сейчас поеду домой, – деловито сообщает, будто озвучивает план своей секретарше. – Сегодня после девяти у меня будет пара свободных часов. Я пришлю за тобой такси в восемь тридцать и оставлю водителю адрес, куда тебе подъехать.

– Зачем? – недоуменно уточняю, чувствуя, как брови ошалело ползут на лоб.

– Саша, зачем, по-твоему,

здоровому, взрослому мужчине встречаться с половозрелой одинокой девушкой? – сухо оценивает меня, как блюдо в меню. Наверное, следующим этапом разберет на ингредиенты. Там, куда он меня приглашает под покровом ночи.

– Вы мне отношения предлагаете? Протрезвели бы для начала.

– Тц, я не… Разумеется, нет, – выплевывает с насмешкой. – Впрочем, если ты мне подойдешь и понравишься, можем обсудить график встреч на нейтральной территории, а также условия.

На мгновение теряюсь. С такой наглостью я сталкиваюсь впервые и не сразу соображаю, как отреагировать. Жаль, еще одной бутылки вина под рукой нет. Только на этот раз лучше сразу по голове, чтобы мозги на место встали – сейчас в штаны, видимо, утекли.

– У-у-у, Олег Геннадьевич, как у вас все запущено, если приходится секс у обслуги клянчить, – ехидно тяну. – Соболезную, но ничем помочь не могу.

По-товарищески похлопываю его по плечу, но тут же отшатываюсь, будто током пораженная, и упираюсь ягодицами в раковину. Олег, изменившись в лице, надвигается на меня, а в его глазах вновь вспыхивает пламя.

– Саша, ты… – скрипнув зубами, умно вбирает носом воздух. Ноздри раздуваются, как у бешеного быка, а я – красная тряпка. – У тебя рот когда-нибудь закрывается?

Высоцкий раздражен и возбужден одновременно. Его явно заводит наша перепалка. Странные брачные игры… Он наклоняется ко мне, обдавая губы жарким дыханием.

– Еще и наклонности у вас какие-то нездоровые, – машинально лепечу, не сводя глаз с его лица, приближающегося к моему.

Ну нет! Опять?

Незаметно протягиваю руку к раковине, провожу под сенсором, включая воду. Пальцем резко зажимаю носик крана так, чтобы под напором пустить струю прямо в изумленную физиономию критика. Пока он протирает глаза и матерится себе под нос, я успеваю прошмыгнуть мимо него и улизнуть из туалета.

– Уборка, – сообщаю гостям, с которыми сталкиваюсь в коридоре. – Воспользуйтесь, пожалуйста, другой кабинкой. Прямо и налево, – любезно указываю направление, бедром подпирая дверь.

Если Олег захочет, то вынесет ее вместе со мной. Благо, он слишком опасается скандала, чтобы устраивать сцену при всех. Бурчит что-то приглушенно по ту сторону деревянного полотна, пыхтит сдавленно, а меня на дикий смех пробирает. Видимо, это нервное. У нас обоих.

– Олег Геннадьевич, вы пока приведите себя в порядок, – приторно растягиваю слова и поворачиваю ключ в замке. – Умойтесь, остыньте. А потом домой поедете. Баиньки, – обращаюсь к нему, как к ребенку.

В ответ доносится мое имя, произнесенное как нецензурная брань, и глухой удар, который становится знаком, что хватит испытывать Высоцкого на прочность.

Справедливости ради, он и так долго меня терпел. Поэтому разворачиваюсь на невысоких каблуках, поправляю неудобную, треснувшую по боковому шву юбку – и мчусь прочь. Почти преодолеваю коридор, как кто-то ловит меня за локоть.

– Куда критика дела?

Оборачиваюсь и с легкой улыбкой приветствую жену хозяина. Как он ее отпустил? Да еще и к Высоцкому…