Женитьба дядюшки Жиля
Шрифт:
– Непременно, - улыбнулся тот. – Расскажите, что случилось сегодня. Я уже знаю кое-что, но пока не понял, кто всё это затеял и для чего.
– Да я сама не поняла. То есть понятно, конечно, что дом у них зарос, потому что некому слугами командовать, а сами они не разбегутся, ну так для этого можно нанять управляющего! А нет денег – придумать, где добыть. Пойти на службу к кому-нибудь – кто знатнее или богаче, в конце концов. Я-то зачем!
– К вам они привыкли, наверное, им сложно вообразить кого-то нового в своём доме. А вы, как я понимаю, решали все их насущные хозяйственные вопросы.
– Верно, - кивнула Мадлен. – Но раз уж на то пошло, Гектор или Оноре могут найти себе жён,
– Да и Жан-Люк тоже, - кивнул господин Лионель.
– Он – нет. Вы не знаете этой истории? – рассмеялась Мадлен.
– Нет, представления не имею, что там. Рассказывайте, госпожа Мадлен.
– Он как раз женился тем самым образом, около четырех лет назад. На незнатной, но богатой девице. Эдмонда – так её звали – принесла недурное приданое, но – в деньгах. Она надеялась на блестящую придворную жизнь, и думала, что милостью его величества её капитал преумножится, но всё оказалось совсем наоборот – на четверых де Кресси её денег было не так уж и много, потому что они как с цепи сорвались – понеслись заказывать себе новые наряды, покупать коней, играть в кости и карты, и что там ещё можно делать. Даже на ремонт городского дома не хватило, хоть я об этом и говорила, но кто бы меня слушал! И когда за пару лет от тех денег не осталось ничего, да так, что Жан-Люк заложил даже её жемчужные бусы, она взяла свои оставшиеся украшения и те деньги, что смогла найти в доме, и сбежала. Кажется – с кем-то из приятелей Жан-Люка по службе у графа де Февра.
– Ничего себе история, - качал головой господин Лионель. – И что сказал по этому поводу господин Жан-Люк?
– Он был в ярости, - вздохнула Мадлен.
Почему-то все подумали, что в этом побеге виновата Мадлен, хотя они с Эдмондой даже и не дружили особо. Ангерран запер её в спальне, два дня не позволял её кормить и не давал видеться с девочками, а Шарлотта была ещё совсем крошкой, ей и двух лет не исполнилось. Если бы не Жанно, который заинтересовался, почему она не отвечает по магической связи, и явился к ним домой это выяснить – кто знает, сколько бы Мадлен так просидела. Жанно братья де Кресси боялись, поэтому выпустили её и тут же попрятались – чтобы не схлопотать, с его тяжёлой рукой они к тому моменту были знакомы – все четверо. Он против них обычно даже магией не пользовался – говорил, нет нужды.
Хорошо, что на свете есть Жанно. И его друзья.
– Знаете, госпожа Мадлен, у меня есть для вас предложение. Не отказывайтесь сразу, подумайте, - сказал господин Лионель. – У меня есть охотничий дом, он в полутора днях пути от столицы и очень хорошо защищён. Во время беспорядков там останавливались их величества, сейчас там гостит королева Рокелора с ближними дамами. Я предлагаю вам отправиться туда и некоторое время там побыть. У меня не бывает никакой светской жизни, там тихо, спокойно и очень уединённо. Вас и ваших девочек там никто не потревожит.
Что? Принять покровительство господина Лионеля? Вроде и нет в этом ничего предосудительного, всё же, он – лицо духовное, но… Вот прямо в его дом? С девочками?
– Но наверное… это не слишком удобно?
Он рассмеялся.
– Как говорит ваш брат, госпожа Мадлен, спать на потолке неудобно, простыни на пол валятся. И ещё кое-что делать – там же.
Ох, Жанно может сказать, это точно. Мадлен не удержалась, представила, рассмеялась.
Кажется, именно этого ей и не хватало – она смеялась и никак не могла остановиться, а потом ещё и заплакала. Господин Лионель взял её за руку и держал – просто держал, Жанно бы сделал так же. Нет, Жанно бы ещё обнимал и гладил по голове, а рыдать на груди у высокопоставленного духовного лица…
Впрочем, господин Лионель всё
– Простите меня, ваше преосвященство.
– Не за что вам просить прощения, дорогая госпожа Мадлен. На вас обрушилось столько, что не всякий закалённый воин вынесет, а вы переносите все удары судьбы с большой стойкостью. Поэтому – подумайте.
Мадлен в растерянности взглянула на него. Лионель де Вьевилль – её ровесник, но – как будто старше даже и своего дяди-принца. От него пахло тайнами, загадками, большой властью, и где-то под всем этим дремала ещё и сила – большая сила, как у Жанно. Угрозой или чем ещё сомнительным или странным, подобно дяде-принцу, от него не пахло совсем.
– Я скажу вам… вечером. Хорошо? – пробормотала она.
– Хорошо, - улыбнулся он. – Не торопитесь, подумайте.
Совершенно светски поцеловал ей руку, стремительно поднялся и ушёл.
Мадлен умылась, вернула на голову свалившийся давным-давно чепец и пошла проведать девочек. Они смирно обедали – Николь командовала, а Луиза рассказывала им какую-то поучительную историю про трёх поросят, один из которых жил в домике из соломы, второй – из веточек, а третий – из камня. И когда волк пришёл съесть всех троих, они спаслись только благодаря каменному дому третьего брата. Так может быть, ей тоже надо отправиться в каменный дом и в нём переждать и волков, и непогоду, и что там ещё бывает?
Для уверенности она ещё попробовала вызвать по магической связи Жанно, и у неё получилось. Он был бодр, хоть и бледен, очень рад её слышать, и тут же велел рассказывать все новости. Она рассказала – всё, без утайки, о визите Жан-Люка и о предложении Лионеля – тоже. Жанно сказал не думать ни мгновения и соглашаться – дом отличный, дорога безопасная, её там не найдут никакие де Кресси, а потом уже и он приедет, и будет видно, что дальше.
И только когда они завершили разговор, Мадлен поняла, что ни слова не сказала о хромом принце и его сватовстве, потому что проклятые Кресси отодвинули всё это далеко-далеко. Ладно, ещё успеется. Они это ещё обсудят.
Лионель де Вьевилль, младший сын королевского маршала, коадьютор Льенского архиепископства и королевский дознаватель, был рад, что жизнь подкинула ему очередную загадку. Конечно, дел хватало и без того – и всякие мелочи, ежедневно происходящие при дворе, и дела графства Безье, требующие постоянного участия. И ещё в охотничьем доме гостит её прекрасное величество Маргарита, кузина Марго, и её хорошо бы навещать хотя бы пару раз в неделю. Она, конечно, уверяет, что совсем не скучает, но Лионель ей не верил – недаром её двор считался самым весёлым из всей королевской семьи. Уж конечно, ей не хватает привычных развлечений.
Но история с госпожой Мадлен и братьями де Кресси тоже требовала внимания и участия.
Конечно, в Пале-Вьевилль будет усилена охрана, и посторонних внутрь не пустят, даже если они чьи-то там друзья или, не приведи господь, родичи, кузены или малые дети. Но какова наглость-то – попытаться увести ребёнка с нянькой, можно сказать, на глазах у всех!
Когда Лионель допрашивал пойманного Андре Туссена, он поставил на него невидную простому человеку магическую метку – обычная слежка обычной слежкой, а самому тоже не лишним будет иметь возможность проследить – и, может быть, подслушать. Скажем, разговор того самого Туссена с его хозяином Жан-Люком Кресси, за конём которого парень, как оказывается, приглядывает. И даже если Туссен вернётся в дом на улице Сент-Этьен не сразу, от него ведь всё равно захотят доклад – где был, что делал, почему не преуспел. И если Лионель что-то понимал в людях – захотят как можно скорее.