Женитьба порочного герцога

Хантер Джиллиан

– О, мадам, прошу вас, простите меня, я не хотела никого напугать. Мне приснился кошмар. Сто лет такого со мной не бывало. Но, похоже, я так устала и так переживала, что… о, простите меня.

– Кошмар? – спросил Гриффин, вздохнув с таким облегчением, которого давно уже не испытывал. – Кошмар?

Харриет закрыла лицо руками. Гриффин встал рядом с ней, тетушка с болью в глазах смотрела на них.

– Что же вам снилось, моя дорогая? – спросила она.

– Мой отец, – прошептала Харриет. – Я стояла над убогой могилой

этой сво… – Харриет остановилась. – Я хотела сказать, я молила Бога за упокоение души, а рядышком могильщик копал землю, размахивая своей лопатой.

– Как ужасно, хотя и неудивительно, – сочувственно сказала Примроуз, – видеть сны о том, кто недавно скончался.

Харриет покачала головой:

– Я кричала не из-за того, что он мертвый. Мне показалось, что он сейчас воскреснет и поднимется из могилы. Я почувствовала на своей лодыжке холодные пальцы, а когда посмотрела вниз – ну, вы знаете, как во сне бывает, что ты не хочешь смотреть, но ничего не можешь с собой поделать, – увидела, как он улыбается мне из могилы будто вурдалак.

Она опустила руки. Гриффин подумал, что, и сам бы испугался такого сна.

– Это так тяжело вынести, Харриет, – сказала Примроуз. – Это просто невозможно вынести.

Гриффин отошел от кровати и направился к двери, но тетушка протянула руку, останавливая его.

– Ах да, едва не забыл, – сказал Гриффин и медленно повернулся. – Вы оставили в карете стеклянные бусы. Они у меня, я не решился выбросить их, поскольку не знал, что они значат для вас.

– Они ничего не значат. Выбросьте их. Гриффин нахмурился:

– Они от отца?

Ему показалось, что она сейчас расплачется. Но когда она посмотрела на него, то уже взяла себя в руки.

– От него я не видела в жизни ничего, кроме печали. Возвращайтесь в ваши постели и вы, Гриффин, и вы, мадам.

Глава 28

Он голосом небесным и земным

Сегодня вторит, гений всех мелодий,

Присущ траве, камням, ручьям лесным,

Тьме, свету и грозе, мирам иным [11].

Перси Биши Шелли. «Адонаис»

Харриет проспала еще три часа. Однажды ей показалось, что кто-то постучался в дверь, но она не нашла в себе силы открыть глаза, не говоря уж о том, чтобы разомкнуть губы и спросить, кто там. Утро уже подходило к концу, и она решила, что, должно быть, это дождь побеспокоил ее. Когда Харриет оделась и спустилась вниз, то обнаружила, что дом полон представителями клана Боскаслов, которые пришли оказать помощь и поддержку. Женщины были с леди Паулис в гостиной. Мужчины клана собрались на военный совет в библиотеке герцога.

Харриет

долго слушала низкий гул их голосов. Она ненавидела чувствовать себя бесполезной. Если она нальет всем по чашке чая, как это поможет найти бедную девочку? Леди Паулис платит ей за то, что она работает ее компаньонкой. Она выпускница элитной лондонской академии для юных леди. Она не может рисковать собой в этом семейном деле. Кроме того, Харриет официально заявила герцогу, что уходит с работы.

Она вышла через двери кухни в сад. Трава блестела от капель дождя. Она вернется так быстро, что никто и не заметит ее отсутствия.

Харриет не оглядывалась. Она затерялась в толпе среди прохожих, снующих в разные стороны. Она была похожа на молодую женщину скромной наружности, которая спешит куда-то по просьбе своего нанимателя. Харриет прошла мимо уличных торговок лавандой. Они обсуждали подробности похищения племянницы герцога Гленморгана. Харриет поражалась, как они могут быть так беспечны, и уверены в своей безопасности, когда даже благородная девушка за стенами частной школы не может быть уверена, что ее не похитят.

– Харриет? – воскликнула одна из торгующих девушек удивленным голосом, прерывая праздную болтовню с подружками. – Харриет, ты ли это?

Харриет прижала палец к губам.

– Простите, похоже, я обозналась, – пробормотала девушка, пожимая плечами.

Харриет продолжила свой путь дальше. Когда повозка, запряженная чалой лошадью, привезла ее на улицу в нескольких кварталах от ее старого дома, Харриет пожалела, что не купила букет лаванды, чтобы держать у носа. Ей приходилось больше думать о том, как не ступить ногой в лужу нечистот, нежели о своей личной безопасности.

Впрочем, она беспокоилась не за себя, а за других. Кроме того, несмотря на сумрачные тени, вырастающие то и дело у обшарпанных стен вдоль дороги, едва ли ей угрожало что-либо в такой час. Харриет узнала старого военного врача, который стоял у входа в пивную. Он смотрел на нее и явно не мог признать в ней старую знакомую.

Вокруг Харриет собралась толпа мальчишек и девчонок в оборванной одежде.

– Барышня, не найдется, случайно, лишних полпенни?

– Ступайте в школу, маленькие попрошайки, – дала она им от ворот поворот, шлепнув по чумазым ручонкам, вцепившимся в ее юбку.

Николас Райделл влачил свое убогое существование в подвале жилого дома, расположенного во дворе. Едва переступив порог подвала, Харриет поняла, что за ней кто-то идет. Ей пришлось скрючиться, чтобы влезть в лестничный проход, который вел к его комнате. Он спал, укрывшись ворованными плащами с меховой подкладкой, на соломенном тюфяке, лежавшем прямо на полу. Харриет уловила едва заметный аромат дешевых духов, в комнате наверху по полу застучали каблуки.

Харриет встала над ним, держа в правой руке пистолет.