Женитесь на мне, профессор!
Шрифт:
Я замолчала, глядя на него. Он рассматривал меня так, словно видел впервые в жизни.
— Что ж, — сказал, вставая, — это твой выбор.
И ушёл. Вот так просто взял и ушёл.
Закрылась дверь, и вместе с ней закрылось все, что было связано с Павлом Сергеевичем Городецким. А этого вдруг оказалось так много, воспоминания лезли в мою голову, не давая отвлечься, забыться. Хотелось волком выть, и единственное, что утешало меня, это мысль о том, что я делаю это, чтобы его спасти.
— Какая же
Я смотрела в зеркало и чувствовала пустоту. Четыре дня без Городецкого. А впереди ещё целая жизнь. И он будет меня ненавидеть, ко всему прочему. Рубацкий, позвонив на следующий день, похвалил меня за правильное решение. Повесив трубку, я разбила телефон о стену. Что же мне делать? Это ведь ненормально, я не хочу замуж, не хочу быть с Денисом, жить, спать. Не хочу сюсюкать с мамочкой, чтобы подобраться ближе и выведать, где этот чертов компромат…
Вечером Рубацкий объявился собственной персоной, объяснял, разъяснял. Мне дали полгода. Точнее, пожелали уложиться в этот срок.
— А если компромата у них нет? — додумалась спросить я.
— Тогда наша с вами сделка накроется, — не обманул он меня своей улыбкой, ох, не обманул.
— А что будет с Пал Сергеичем?
— Пока есть шанс найти компромат, вашего профессора никто не тронет. Живым от него больше пользы.
Однако если компромат не всплывет, они его-таки… об этом думать не хотелось, а сразу хотелось замуж и сюсюкать с мамочкой, втираясь к ней в доверие.
Денис за эти дни заезжал только один раз, я ловила каждое слово, надеясь услышать хоть что-то о Городецком, но нет. Ночевать не остался, я даже не упомню, когда мы последний раз занимались сексом? Ничего, скоро буду считать каждый раз.
В ЗАГСе была суматоха, очень много народу, все фотографировались со мной и Денисом, поздравляли. Я даже не думала, что людей будет столько. С моего курса человек пятнадцать. Разве я их приглашала? Впрочем, мне было все равно. Я искала глазами фигуру профессора, но не находила. Неужели не придет? Не поверю.
Его я увидела только в зале бракосочетания, куда мы вошли с Денисом под марш Мендельсона. Пал Сергеич даже не обернулся, так и сидел спиной, все, что мне оставалось, это прожигать взглядом его блондинистую макушку. Первая часть церемонии прошла под этим гипнозом. Наконец, дама спросила жениха, согласен ли он, и Денис громко и чётко ответил:
— Нет.
Я не сразу осмыслила услышанное, а поняв, повернула голову в изумлении. В зале повисла мертвая тишина.
— Нет, я не согласен взять ее в жены, — Денис растянул губы в злой улыбке, глядя на меня, — и знаете почему? Потому что эта девушка, Алена Кулагина, обычная фальшивка.
Я смотрела в обалдении, открыв рот, краем глаза видя, как поднялись родители со своих мест.
— Да-да, — Денис повернулся к гостям, — эта девушка обычная охотница за деньгами. Она соблазнила меня, прельстившись тем, что я из
Я перевела туда взгляд. Изумленные глаза мамы и папы, Любовь Дмитриевна просто в шоке, Городецкий хмурится, глядя исподлобья.
— Нравится, Аленка? — язвительно спросил Денис и, развернувшись, пошел к выходу. Бросив взгляд на остолбеневших гостей, я понеслась следом.
— Денис! — крикнула, догоняя его, он остановился.
— Что тебе ещё?
— Ты… — я искала слова и не находила. — Зачем ты…
— Не теряйся, Аленка, есть же ещё отец. Правда, его скоро посадят, — и он так же зло улыбнулся, глядя за мое плечо.
Обернувшись, я увидела в пяти шагах Городецкого и Любовь Дмитриевну.
— Посадят? — посмотрела непонимающе, а Пал Сергеич вдруг сказал:
— Компромат у тебя?
— Да, — кивнул Денис, — и я планирую открыть его миру и отправить тебя за решетку лет на десять. Думаю, это будет нормальное наказание за все то, что ты сделал нам с мамой.
Боже мой, а я ещё думала наладить их отношения. Да желание отомстить, кажется, превратилось в навязчивую идею.
И тут раздался голос Любови Дмитриевны:
— Ты этого не сделаешь, Денис.
Твёрдый такой, спокойный, я даже ушам своим не поверила. Приблизившись, она сказала сыну:
— Ты поедешь сейчас с Пашей и отдашь ему бумаги.
— Что? — Денис такого не ожидал. — Но… Но ведь он все эти годы… он не уважал тебя, не любил. Изменял… с Алёной изменял!
Любовь Дмитриевна посмотрела на меня, а мне захотелось раствориться в воздухе.
— Это правда? — задала вопрос. Я кивнула, отводя взгляд. Женщина взглянула за мою спину.
— Неужели тебе баб мало? Зачем было тащить в постель невесту своего сына?
— Это другое, — услышала я голос Городецкого. За ним глубокий вздох и как-то обреченно добавлено. — Я люблю ее.
В который раз за последние полчаса я в изумлении повернулась, вытаращив глаза на профессора. Это он шутит так? Или пытается сгладить ситуацию?
— Ч-Что вы сказали? — переспросила его. Он снова вздохнул.
— Не думал, что придётся говорит это в такой обстановке, но да, я люблю тебя.
Небеса рухнули на землю, моря высохли, все звезды взорвались, или профессор Городецкий действительно признался мне в любви?
— Я тоже вас люблю, — выдала я на одном дыхании, даже не подумав.
— Ну с ума сойти, — услышала голос Дениса и немного пришла в себя, то есть перестала представлять себя и Городецкого, окруженными миллионами летающих сердец.
— Тогда зачем ты за меня пошла? — спросил мой несостоявшийся муж. — Тем более, если учесть, что они разводятся.
— Вы разводитесь? — снова развернулась я в изумлении.