Жениться по завещанию

Лафой Лесли

Кэролайн была потрясена: мать находят с перерезанным горлом, а для дочки это всего лишь «законченная прогулка».

Сколько прошло времени, прежде чем Симона заметила отсутствие матери? Сколько продолжались поиски, пока не открылась ужасная правда? Сильно ли она горевала? Боже, какая нее у Симоны была жизнь, если убийство матеря для нее вполне заурядное событие?

– Я тебе очень сочувствую, – услышала Кэролайн голос Маккензи. – Какая жестокая, и неожиданная смерть…

– Да чего тут неожиданного? – снова пожав плечами, возразила Симона. – Я ж говорю: кому-то

везет, а кому-то нет. К го-то умеет разбираться в людях, а кто-то – нет. Эсси права насчет моей матери. Да я и сама всегда так считала.

– И все же тебе ее, наверное, очень не хватает, – проговорила Кэролайн, которая не могла не вспомнить о кончине собственной матери.

– Да я бы не сказала. – Симона вздохнула и, вяло улыбнувшись, отвернулась к окну, – Скоро мы приедем на постоялый двор?

– Осталось немного, – ответил Дрейтон.

– Это хорошо, а то я уже устала от разговоров. От болтовни у меня болит голова.

Кэролайн понимала, что на самом деле боль поселилась не в голове сестры, а в ее сердце. Но в том мире, где Симона выросла, быть уязвимым очень опасно. Трудно, конечно, жить, притворяясь, будто ты высечена из камня, однако и выставлять напоказ свои переживания тоже нельзя – это делает тебя легкой добычей. Лучше уж быть холодной как лед, но живой, чем оказаться остывающим трупом.

Как сказала сама Симона, кому-то везет, а кому-то – нет. И на взгляд Кэролайн, сестру можно было считать самой везучей девочкой во всей Англии, поскольку ей удалось вполне благополучно дожить до сегодняшнего дня, когда ее буквально сдернули с края пропасти, ведущей в преисподнюю. И отныне…

Кэролайн украдкой взглянула на лорда Райленда – их благодетеля, их стража, их опекуна. Он сидел с задумчивым, даже печальным видом и смотрел в окно кареты.

Да, он довольно-таки напыщен и высокомерен, он вызывает в ней раздражение, какое прежде не вызывал еще никто, он повелевает, поучает и требует, чтобы все было так, как нужно ему, в полном соответствии с его планами. Учитывая это, он, конечно, не мог вызывать особой симпатии. Да, он был чертовски привлекателен, можно даже сказать, соблазнителен, но настоящей симпатии с первого взгляда она к нему не испытывала.

И тем не менее за его деспотичностью проглядывало кое-что еще. Похоже, он всерьез был тронут рассказом Симоны о смерти матери, его слова соболезнования прозвучали вполне искренне. И сейчас, когда они подъезжали к постоялому двору, где должны с рук на руки принять Фиону, он казался очень озабоченным. Кэролайн не стала вникать в возможные причины этой озабоченности, надеясь, что под панцирем высокомерия в груди лорда Райленда все же бьется чуткое сердце.

Глава 3

Кэролайн изумленно разглядывала строение, к которому вела усыпанная гравием подъездная аллея. Назвать его обыкновенным постоялым двором просто язык не поворачивался. Сложенное из белого камня, в два этажа высотой, сравнимое по длине с городским кварталом, здание скорее походило на замок. Солнце уже клонилось к закату, и его лучи придавали стенам

мягкий персиковый оттенок. А сколько здесь было цветов!.. За всю жизнь Кэролайн не видела ничего прекраснее, чем эти цветники, что тянулись вдоль дороги, и это буйство красок, которое выплескивалось из резных каменных вазонов по обеим сторонам широких ступеней, поднимающихся к массивным дубовым дверям.

Ну, если замок Райленд, куда они направляются, обладает хотя бы половиной этого великолепия, то, может быть, стоит примириться с присутствием там его нового хозяина?

– А вот та компания здесь совсем не смотрится, – произнесла Симона, разглядывая окрестности по другую сторону дороги.

Наклонившись к ней, Кэролайн глянула в противоположное окно.

У дальнего конца гостиницы, в тени старого дерева, стоила разбитая телега, в которую была впряжена серая лошадь, уныло свесившая голову и выглядевшая не моложе упомянутого дерева. А рядом с телегой…

Если бы эти люди были одеты чуть лучше, они вполне могли бы сойти за бродячих циркачей. Мужчина, женщина, три шумных пса и целая орава скачущей темноволосой ребятни, которая производила не меньше шума, чем собаки. И только одно маленькое светловолосое существо, облаченное во что-то похожее на мешок из-под муки, неподвижно стояло между двумя взрослыми.

– О Боже! – прошептала Кэролайн, понимая, что эта девочка и есть та самая, кого они должны забрать с собой.

– Наверное, именно нашу Фиону они и держат на поводке, – проговорила Симона.

На поводке? Кэролайн пригляделась.

И действительно – вокруг талии девочки была обвязана веревка, свободный конец которой удерживал мужчина.

– Бедняжка…

Карета между тем остановилась.

– Вы обе остаетесь здесь, – распорядился Маккензи, прежде чем выбраться из экипажа. – Позвольте мне без помех завершить начатое дело.

Как только он прикрыл за собой дверцу, Кэролайн тотчас же пересела на противоположное сиденье и прильнула к окошку.

– Он всегда так командует? – спросила Симона.

– По-видимому, для него это наиболее удобная и давно укоренившаяся манера общения.

Из окна было видно, как девочка при приближении Маккензи попятилась, однако мужчина, укоротив веревку, вернул ее на место.

– Я не люблю, когда на меня тявкают, – сообщила Симона.

– Кому это понравится… – рассеянно отозвалась Кэролайн, продолжая наблюдать за Фионой. Та стояла ссутулившись и низко опустив голову, отчего ее грязные спутанные волосы полностью закрыли лицо. – Но он, похоже, и впредь намерен вести себя так же.

– Забавно будет посмотреть, как вы станете друг с другом бодаться.

– Вряд ли слово «забавно» подойдет для описания наших возможных столкновений, – возразила Кэролайн. Лорд Райленд между тем снял шляпу, учтиво поклонился женщине и обменялся рукопожатием с мужчиной. – Боюсь, как бы обстановка в доме не стала слишком взрывоопасной. Он уже показал, что способен на немалое коварство ради достижения поставленных целей.

– Слушай, у тебя язык не устает выговаривать все эти мудреные слова?