Женившись – не забудьте развестись (сборник)
Шрифт:
ОНА (потерявшись от счастья). Очки наденьте!.. Я – не она, правда!
ОН. Что такое правда? Строка Горация: «Быстро стареют в страданьях для смерти рожденные люди». Впрочем, мы с вами сейчас выясним эту самую правду – хотите?
ОНА. Я не поняла.
ОН. Это простого проще: сейчас я задам вам несколько вопросов. И вы на них ответите – за нее в воображении… Ведь вы не она?
ОНА. Не она я, не она!
ОН. И за себя в реальности. Идет?
ОНА. Послушайте, какой же вы веселый человек! Просто прелесть. Я сейчас была в таком подавленном настроении, жить
ОН. Вопрос первый. Как по-вашему: вы… то есть она – счастливы?
ОНА. Знаете, я хожу в кино на все ее фильмы, и мне что нравится? Она играет веселые фильмы, а сразу видно, что человек она – грустный.
ОН. Значит, она – нет. Про вас я не спрашиваю. Итак, вы обе – нет.
ОНА. А почему вы про меня не спрашиваете? Это так заметно?
ОН. Вы хотите возразить или перейдем к следующему вопросу?
ОНА (вздохнув). Перейдем.
ОН. Вопрос второй. Вы замужем?
ОНА. Ну как бы это сказать: меня, одним словом, бросили… (Спохватившись.) Нет, это я его бросила… (Вздохнув.) Нет, пожалуй, он – меня… (Темпераментно.) Просто мне обидно, что меня бросил человек, который вообще-то был не в моем вкусе. (Вздохнув.) Нет, он был в моем вкусе… (Нежно.) Такой плохонький-плохонький.
ОН. Значит, вы – не замужем? А она?
ОНА (таинственно). Я слыхала, сейчас… тоже – нет!
ОН. Что ни ответ – совпадение. Что нам делать с этой правдой?
ОНА. Ну я не знаю! Ну я не она!.. (Счастливо.) Ну честное слово…
ОН. Ну конечно, конечно… Мы просто с вами дурачимся… Говорят, вы… то есть, простите, она… едет на кинофестиваль в Канны?
ОНА. Вот!.. Это – она! А я еду к подшефным – Дедом Морозом!
ОН. Ну мы с вами играем, не так ли… Так что давайте вообразим, что вы, то есть она, приехали вместо подшефных на этот самый Каннский фестиваль. Вообразили?
ОНА. Вообразила.
ОН. И в вас там безумно влюбился какой-нибудь знаменитый Сорди, допустим… Нет, Сорди – это комик. Бельмондо – вот кто в вас влюбился.
ОНА. Может, Сорди лучше? Бельмондо в меня не влюбится… А Сорди – он такой смешной, симпатичный, как малыш Карлсон.
ОН. Бельмондо! И никаких гвоздей.
ОНА. Какой же вы весельчак – ну просто прелесть.
ОН. И Бельмондо говорит: «Прошу вашу руку и сердце…» И что же вы… то есть, конечно, она… ему ответите?
ОНА. Я отвечу так: «Знаете, Бельмондо, это как-то даже неудобно, мы совсем не знаем друг дружку. А во-вторых, и это главное, вы, простите, мне не нравитесь… Вы, конечно, как говорится, «мужчина знойный», но немного, простите, нахальный… А я скромных люблю…»
ОН. Как?! Бельмондо вам не нравится?!
ОНА вздыхает.
А кто же тогда вам нравится?
ОНА (снова вздохнув). Апокин.
ОН. Кто?!
ОНА. Ну там был один тип, вы не знаете.
ОН. Но Бельмондо не уступает! «Послушайте, говорит, я вас люблю безумно! Я не привык к отказам. Я возьму вас приступом, как мушкетер! У меня шикарный дом в этих самых Каннах! С бассейном!
ОНА (проникновенно). Я на это отвечу: «Бельмондо, поймите. Я вон Апокину это же говорила: если мне человек не нравится – ничего у меня не получится. Я или зачахну, или, хуже, напьюсь с горя и утону в вашем бассейне».
ОН. «Ну что ж, не судьба», – отвечает Бельмондо. Тогда разрешите попросить автограф… на память о нашей встрече. (Протягивает листок и авторучку.) Я буду показывать его на работе.
ОНА величественно подписывает.
ОН. Ах, какая царственность, какая женская томность.
ОНА. Да ну вас! Надоело! Глупость какая-то! (Раздраженно.) Не она – я! (Почти кричит.) Понятно?
ОН. Ну, конечно, вы – не она. Что я – идиот, что ли? Вам просто нравится походить на нее! Вы чуть с ума не сошли от счастья, да?
Долгое молчание.
ОНА. Зачем вы это сделали?
ОН. Чтобы вы поняли, как это просто – стать повелительницей, то есть женщиной. Я вошел в купе – вы сидели несчастная, жалкая… Все ваши движения были поспешны, суетливы… Если бы вы видели, как испуганно спрятали вы сумочку… Будь я вором, я сразу бы сообразил – там у вас деньги, и немалые. (Лукаво засмеялся.)
ОНА неловко, принужденно подхватила его смех.
ОН. Но вот я начал игру – и как скоро вы преобразились. Вы стали королевой! О, если бы вы видели царственную величавость, с которой вы подписали смятую бумажку… И это чудо сотворил не я. Нет! Мое восхищение вами. (Проникновенно.) Запомните: женщина всегда держит перед собой зеркало – это глаза мужчины. Если в этих глазах: как ты красива, как ты умна – она тотчас становится красивой и умной… А теперь рассказывайте мне все-все. (Добро, отечески.) Все-все-все.
ОНА. Какой вы положительный человек. Мне действительно хочется вам все рассказать. Глаза у вас – отзывчивые. Сегодня ровно пять лет, как я познакомилась с этим типом… ну, с Апокиным. Я тогда тоже в новогодней бригаде участвовала – только Снегурочкой. А Дедом Морозом у нас был Локотко, грузчик. А Апокин был Дедом Морозом в первой бригаде, а Снегурочкой у него Гуслицер была, из кадров. Ну, наш Дед Мороз – Локотко сразу глаза налил, и Апокин пришел к нему помогать бороду снимать. Так он мне сразу понравился. Скромный. И спрашивает меня застенчиво: «Как тебя зовут?» А я отвечаю: «Как мама назвала». А сама умираю – хочу познакомиться, но женская гордость, сами понимаете… А его Снегурочка – Гуслицер, вижу, суетится: волосы ему поправляет, то да се. А когда мне человек нравится, я ревнивая по-страшному, – ну просто войной иду! И говорю я Апокину сама: «Я сейчас шубу Снегуркину пойду сдавать в костюмерную, подождите меня – и вместе обратно поедем…» Ну Гуслицер просто померла от моей наглости. Но я свое везение знаю; если мне хочется, чтобы человек меня дождался, наверняка что-то произойдет – и не дождется… Теперь отгадайте, что я сделала, чтобы он дождался! Ну? Слабо?!