Женька-Наоборот
Шрифт:
— Куда девались подарки? — заорал Женя.
Мама встала, схватила его за плечи и старалась вновь усадить.
— Тихо, милый… Все лежит на шкафу. Больше не пей, понял?
Женя увидел свои подарки на том самом месте, где прежде покоился ключ. Увидел ключ в приоткрытой дверце. Ноги ослабли, он сел.
Почему ему, дураку, казалось, что, если ключ, подтолкнуть к самой стене, шкаф так и будет стоять на запоре, пока восьмые классы не уедут в колхоз? Почему у него противно и странно гудит в голове? Почему ему чудится, что приличный прием гостей непременно завершится скандалом?
…Ужин
Громче всех звучали два очень похожих голоса. Голос и голосок. Мама и дочка Касаткины где-то слева от Жени расписывали Тимошину свой дом. Изумительную коллекцию импортных безделушек, изумительную смородиновую настойку, а также изумительное собрание книг.
Все несчастья всегда проистекают от семейства Касаткиных. Женя не понял, хотела ли Зоя Леонидовна показать Тимошину, как она топко разбирается в литературе, или просто решила похвастать своим умением раздобывать книги, за которыми гоняется вся Москва. Противно тягучим голосом, тем топом, каким она вспоминала об «обманном» паштете и запеканке «ни с чем», она протянула:
— Ирочка, доченька… Подай мне, пожалуйста, вон ту, сверху… Видишь, в красно-золотом переплете.
Не шелохнувшись, следил Женя за тем, как сквозь клубы табачного дыма проплыло голубое Ирино платье, как розовая рука сняла с полки книгу, стоявшую в соседстве с двумя черно-белыми корешками. Кто знал, какие сочинения понадобятся Касаткиной в следующую минуту? Кто мог поручиться, что она не высмеет маму при гостях, если обнаружит, чем «начинен» Шаляпин?
— Это я! — заорал Женя на всю гостиную. Бросившись к шкафу, он вышиб у кого-то из рук папиросу, опрокинул вазочку, полную «Мишек на севере», но это были сущие пустяки. Он потянул к себе книгу, обложка которой запечатлела великого русского певца в роли Бориса Годунова, и стал эту обложку срывать. — Это я… Это я запихал сюда «Путешествие к центру земли»!
При всей своей взвинченности он все же успел подметить ужас, мелькнувший в глазах его матери. Она угадала, поняла что сын ее вор. Однако ужас в тот же миг испарился. Мама спокойно повернулась к столу и стала аккуратно складывать в вазочку рассыпанные по скатерти «Мишки на севере». Между делом она весело проговорила:
— Очередной Женькин розыгрыш! — и беспечным взмахом руки пригласила гостей посмеяться вместе с ней над безобидной проделкой сына.
Кое-кто растерянно улыбнулся, но отец Жени улыбаться не стал. Обычно бледный, он все больше и больше краснел. То ли от выпитого
Совершенно зашелся! Позабыл, что дом полон гостей, что в малиновом кресле восседает очень нужный Тимошин, которого следовало очень прилично принять.
31. Бессовестный симулянт
Нынешним вечером уже ничто не могло удивить Женю. Не удивило и то, что на лестнице, на площадке, куда его словно выбросило катапультой, оказались две девочки, поначалу в страхе отпрянувшие от него, а затем, можно сказать, бросившиеся ему на шею.
Вера не начала со своего обычного «ха-ха-ха», она негодующе вскрикнула:
— Выгнали тебя, бедного, да?
Таня Звонкова молча сжала Женину руку да так и не отпустила, когда он, таща ее за собой, ринулся вниз. Вместе с ним прыгала через ступеньки. Женя мчался прочь от дверей, в которых показалось голубое, ненавистное ему платье.
Вера услышала, как Ира, обернувшись к кому-то в прихожей, капризно сказала:
— Оставьте! Я с ним легче справлюсь сама.
Вера поспешила шепнуть:
— Его уже нет! Ха-ха… Удрал вместе с Татьяной.
— Со Звонковой? Вас-то каким чудом сюда занесло?
— По делу. Сейчас объясню… Только, пожалуйста, — Вера умоляюще сложила руки, — очень тебя прошу… Скажи, Женьку просто выгнали или прежде отколотили?
— Да ну их… Вот уж семейка, — сжав ладонями пылающие щеки, Ира приготовилась кое-что выложить Вере, но вдруг заметила на каменном полу лестничной клетки большой плоский предмет, обернутый в грубую, розоватого цвета бумагу. — Твоя покупка?
— Наша. Ему. Моральная поддержка от класса. Ящик со столярными инструментами.
Для Иры это было новостью. Когда затеяли складчину, чтобы сделать подарок несчастному Женьке, ее в это дело не вовлекли. К чему, раз она собиралась к Перчихиным с собственными родителями и собственным дорогим подарком? По правде сказать, девочки Ире даже завидовали: запросто попадет в такой дом! Ведь до сих пор никто из класса, кроме старосты да еще Лиды, не повидал знаменитую Женькину мачеху. А тут еще Петька всех подзадорил: «Она от нас чуть не шкафы начала прятать… Здорово было!»
Вот и решили: в классе Женьку только поздравить, поднять его дух. А подарок — на дом! Чтобы выглядело не слишком нахально, отрядили всего двоих. Таню — в виде премии за добросовестное отношение к обязанностям прикрепленной, Веру — из воспитательных соображений. Петька-Подсолнух так и сказал: «Пусть повращается в атмосфере, которая любого излечит от легкомысленного подхода к жизни».
Излечит или не излечит, еще неизвестно. Но как уйти, не побывав в этой немыслимой атмосфере?
— Касаточка, — умильно начала Вера. — Что же там разыгралось, настоящий скандал?