Женщина без мужчины
Шрифт:
1
В первые минуты после трагедии Натали существовала как бы в двух измерениях. В одном Уоллес был мертв и она умерла вместе с ним. В другом она еще на что-то надеялась и поэтому находила в себе силы что-то говорить, как-то двигаться и отвечать на вопросы полицейских. Каждый инспектор начинал разговор с одной и той же ошибки:
— Ваш отец…
— Мой муж, — тихо поправляла она и повторяла, черпая в этом какую-то крайне необходимую ей в данный момент
— Простите! Какого года рождения был мистер Невски?
— Уоллесу было за шестьдесят.
Полицейские расхаживали по каюте, огромными ручищами трогали разбросанные повсюду меха. Манекенщицы использовали каюту владельца яхты для переодевания потому, что здесь было много хороших зеркал, и, поспешно покинув ее, оставили все в полном беспорядке. Везде были заметны следы их пребывания: рассыпанная пудра, кисточки для макияжа, шпильки и окурки длинных тонких сигарет со следами губной помады.
— А сколько лет вам?
— Тридцать два.
Детективы обменивались многозначительными взглядами.
— А какого возраста была, на ваш взгляд, эта женщина с револьвером?
— Мне показалось, лет двадцать пять.
— Вы знаете ее?
— Нет.
— Можете ее описать?
Натали уже сообщила приметы убийцы специалисту по составлению компьютерного фоторобота, но она терпеливо повторяла раз за разом свой рассказ. Все происходило точно так же, как в прочитанных ею книгах и детективных фильмах, и поэтому казалось нереальным.
Реальностью было ее острое желание покинуть яхту, отправиться домой и встретить там Уоллеса — живого и невредимого, усталого после долгого перелета, облаченного в мягкий кашемировый халат и бормочущего ворчливо:
— Немного теплого молока с бренди и в постель… В постель.
— Миссис Невски!
Натали вернулась из мира видений в действительность.
— …Привлекательная блондинка. Широковатое лицо. Я думаю, ее платье европейского производства. О, я вспомнила: Уоллес решил, что она носит парик.
— Это уже кое-что! — заметил инспектор полиции. — Так это был парик, или это ему показалось?
— Раз он так сказал — значит, она была в парике.
— Почему мужчина, ваш муж, заметил парик, а вы нет?
— Мужчина, продающий меха на протяжении десятков лет, знает о женщинах больше, чем женщины сами о себе.
— У вас есть какие-нибудь предположения, почему неизвестная стреляла в вашего мужа?
— Нет.
— Мистер Невски узнал ее?
— Я не думаю, что он смог разглядеть ее лицо.
— У него были враги?
— Нет.
— Не может быть. Ваш муж почти полвека торговал пушниной. За такой срок в этой сфере деятельности обязательно наживешь себе врагов. Уж я-то знаю. Мой отец в прошлом был меховщиком.
—
— У брокера есть много способов работать на свой карман, — настаивал отпрыск бывшего меховщика. — Иногда брокеры берут производителей за горло.
— В Нью-Йорке нет меховщика, который не доверил бы Уоллесу свой последний доллар!
— Хорошо, хорошо! — успокоил ее инспектор. — А если мы поговорим о вашей собственной фирме «Котильон»? Были в фирме какие-нибудь конфликты? Прогоревший инвестор, например? Кредитор, которому не заплатили?
Натали решительно мотнула головой.
— Не ищите здесь… Это бесполезно. Я отвечаю за фирму, а не Уоллес. Я президент и распоряжаюсь финансами. Ни один вкладчик не имеет к фирме претензий. Никто не был обманут.
Это был третий или четвертый детектив, который ее допрашивал. Их лица в глазах Натали слились в одно. Она уже не различала их индивидуальных черт, фамилий и званий. Наконец ее оставили в каюте наедине с вновь прибывшим полицейским.
Детектив — лейтенант Каниц, как он представился, — несколько минут хранил молчание, просматривая записи ее ответов на предыдущих допросах. Он был массивным, по-медвежьи неуклюжим, но, когда он заговорил, голос его оказался на удивление мягким и интеллигентным.
— Я хотел бы, миссис Невски, чтобы мы с вами совершили небольшое путешествие во времени, отправились в прошлое на несколько часов. Я понимаю, как вам будет это тяжело, но все это может помочь успешному расследованию. Итак, давайте буквально по минутам, восстановим ход событий после возвращения вашего мужа из России.
— Я согласна, — кивнула Натали.
— Ваш шофер уже говорил нам, что мистер Невски прибыл в аэропорт Кеннеди в пятнадцать часов, задержался на минутку-другую в ваших апартаментах возле Центрального парка и появился на яхте где-то около семнадцати часов.
— Я не знала, что он заезжал домой.
— Он также выходил из машины у телефонной кабины на Риверсайд-драйв. Он звонил вам?
— Нет. Зачем ему было пользоваться платным телефоном? В машине есть телефон.
— Он сказал водителю, что телефон в машине неисправен.
— Он не звонил мне.
— Тогда кому же?
— Кому угодно. Он закупил в России шкурки для дюжины фабрикантов.
— Итак… — продолжал полицейский. — Он взошел на борт, и яхта тотчас же отчалила. Что дальше?