Женщина-космо
Шрифт:
– Почему в зале посторонние!?
– вдруг гремит седовласый, а я съеживаюсь, понимая, что меня заметили.
– Опять ты, - изумляется Марлина, и тут же заслоняет меня от разгневанного мужчины.
– Лак, это мой координатор, не сердись!
– И что он тут делает, твой координатор?
– голос его не предвещает ничего хорошего ни мне, ни Марлине. Взгляд Марлины, брошенный на меня мельком, предвещает неприятности мне лично.
– Я разберусь, - обещает Марлина, железные пальцы смыкаются повыше моего локтя, рывок, и мы остаемся одни.
– Какого черта?
– девушка разгневана,
– Тебе что сказали?!
– Эм....
– Идиотка чертова!
– Сама дура, - вырывается у меня, а Марлина неожиданно смеется, истерически, захлебывается смехом. Ко мне в голову закрадываются сомнения в ее адекватности, и я осторожно решаюсь спросить:
– О какой терапии речь-то идет?
– Смех как ножом отрезало. Марлина вытерла выступившие слезы и полоснула меня взглядом.
– О лечебной терапии. Нас лечат.
– А мы... зачем?
– За надо, - отрезает Марлина. Тут появляется седовласый. Марлина под его взглядом съеживается и делает несколько шагов назад.
– Выговор, - ласково сообщает мужчина.
– Пошла вон.
Вот теперь мне становится страшно по-настоящему.
– Милое дитя, - вкрадчиво начинает он, когда мы остаемся одни.
– Вы лезете совершенно не в свое дело.
– Как же это дело не мое, когда оно касается меня напрямую?
– страх придает мне наглости, и я решаюсь на вопрос. Тем более, припоминаю, что о нашем здоровье, вроде как должны беспокоиться....
Мужчина меряет меня взглядом, задумчиво трет щеку.
– Садитесь.
– Позади меня возникает кресло, в которое я осторожно опускаюсь.
– Я постараюсь вам объяснить доходчиво, но с одним условием.
– С каким?
– настороженно уточняю я.
– Чтобы я вас больше тут не видел. Вам выдали предохранитель, а вы им наглым образом пренебрегаете. Нехорошо.
– Снисходительно журит он меня.
– Если вы мне объясните, что происходит, обещаю, что не буду больше снимать этот... предохранитель.
– Хмуро говорю я.
– Те несчастные, которых вы видели - больные. А вы - часть трудовой терапии. С вашей помощью наши болезные должны вспомнить, как это - заботиться о ком-то, пусть даже в принудительном порядке. Метод кнута и пряника, кажется, так у вас говорят?
– Говорят, - соглашаюсь я.
– Но смысла наших действий все равно не понимаю.
– И не надо, - отрезает Лак.
– Действуйте по инструкции, которая у вас есть, большего от вас никто не требует. Будете богатыми и здоровыми. Кажется, для вашего вида это есть основополагающие моменты. Ключевые позиции счастья, так?
– По большей части, да, - неохотно признаю я.
– Всего доброго, - он делает резкое движение рукой, и меня тащит куда-то водоворотом.
Голос Янмаара, звонкий и сердитый заставляет меня открыть глаза.
– Клара!
– Я тут, - бормочу я. Он поднимает меня на руки, а я утыкаюсь лбом ему в шею. Команда молчит и провожает нас взглядами.
– И что это было?
– меня сгружают на койку. Я не очень охотно, коротко пересказываю произошедшие со мной события. Янмаар хмурится и долго сидит молча. Я так же молча перебираю его волосы.
– Как-то странно так, - медленно говорит он. Я хмыкаю и продолжаю перебирать длинные
– Вроде бы, все по-честному.
– Каждый получает то, что ему надо?
– Ну да. Они достигают своих целей, мы достигаем своих. Все правильно.
– Но осадок неприятный.
– Продолжаю я.
– Да.
– Что делать будем?
– Пока не решил.
– Хмуро отвечает Янмаар. Потом изворачивается, берет меня за запястья.
– Клара?
– М?
– Не снимай больше этот шнурок, хорошо?
– Не буду, - мягко улыбаюсь я и успокаиваю его длинным теплым поцелуем. Как всегда, тяжелые мысли выветриваются из наших голов, уступая место эмоциям.
***
На этот раз, для разнообразия, я не координатор. Не знаю, может быть, это наказание, а может и нет, но тем не менее, координатор сегодня Лори, а мы идем в поле. Или в сугроб - это еще как посмотреть. По-моему, вся эта планета - сплошной сугроб. Команда не делится на пары - каждый сам по себе. У каждого груз, который надо доставить в определенную точку. Транспорт, аптечку и снаряжение предоставляет наш спонсор.
Ухнув в снег сразу по пояс, я сдержанно чертыхаюсь и выковыриваю себя из холодной белой массы, кое-как устраиваюсь в капсуле снегохода, включаю карту. Так, вон та мерцающая точка - это то, куда мне надо попасть. Ну, поехали.
Снегоход плавно скользит по снегу, корабль наш вскоре пропадает из виду, черные точки на белоснежном покрывале - другие люди, сливаются с белой целиной, и мне становится неуютно. Тем более что Янмаар сегодня на борту остался.
Не знаю, населена эта планета, или нет, но похоже, что малонаселенна. Временами мелькает какая-то живность, а может, это просто ветер шевелит снег, нагоняя новые снежные дюны и барханы.
Бесконечное белое пространство быстро надоедает, тем более, что начинает смеркаться, и становится совершенно непонятно, где заканчивается снег, а начинается небо. Я зеваю во весь рот - и от скуки, и от желания поспать, но ночевка в сугробе в мои планы не входит. Заблудиться тут невозможно - спасибо карте, и ближе к середине ночи я добираюсь до пункта назначения. Он представляет собой невысокую горушку, на которую мне еще и забраться надо. Я достаю с заднего сидения сверток - понятия не имею, что внутри, выбираюсь из снегохода и снова проваливаюсь по пояс. Злобненько чертыхаюсь и бреду к нагромождению камня и льда. Расстояние в триста метров занимает у меня больше часа времени. Холод пробирается под комбинезон, маска, кажется, намертво примерзает к морде, а дыхание обжигает морозцем. И, конечно же, начинается метель! Или буран. В общем, ветер щедро швыряет мне в морду пригоршни снега, залепляет очки и напрочь лишает ориентации в пространстве и времени. Я упорно лезу, хотя здравая мысль о том, что это погодное безобразие стоило бы переждать в снегоходе, мелькает на задворках сознания. На вершине горушки каменная плита с углублением, куда я с облегчением кладу свою ношу. Ветер свистит и завывает, снег переливается и сияет в свете трех бледных лун, и от этой всех красоты у меня перебивает дух. Очередной порыв ветра забирает у меня равновесие и я, нелепо взмахнув руками, падаю вниз. Что ж, падать будет мягко....