Женщина, которая все делала не так.
Шрифт:
Слава Богу, двор оказался пуст. Еще нужно пройти полквартала, потом перейти дорогу и начнется сеть различных магазинов. Можно пройти и до метро, это тоже недалеко, но там уж слишком людно, а толпа была просто невыносима для Оли.
Миновав шумный перекресток, Оля вдруг интуитивно повернула голову, и к ужасу своему обнаружила, что медленно ехавшая у самого края дороги машина, имеет какое-то отношение к ней, и водитель, средних лет и приятной внешности мужчина, улыбаясь, смотрел на нее. Глаза их встретились, и мужчина кивнул ей, однозначно давая понять, что приглашает ее сесть к нему в авто. "Что он себе позволяет! Он что, за проститутку ее принял что ли?!" - возмутилась мысленно Оля, и прибавив шаг, вскоре нырнула в открытую дверь первого попавшего магазина. Сердце стучало
Стучало сердце, бил озноб то ли от холода, то ли от волнения. Магазин оказался книжным. Народу здесь почти не было, и ходить вдоль стеллажей с книгами было даже приятно. В разделе " эзотерика" ее внимание привлекла небольшая книжка "Великий переход", ясно, что в ней писалось о смерти, о переходе из жизни в неведомый, страшный своей неизвестностью и невозможностью даже исследования потусторонний мир, который еще называют загробным. Оля открыла на случайной странице.
" Исследования, выполненные в лаборатории биодинамических измерений, показали : действительно, в таламусе действуют две антагонистические системы, одна из которых отвечает за циркуляцию нейронной активности и синхронизацию, а другая - за прерывание циркуляции нейтронной активности и десинхронизацию. В этих двух системах действуют различные нейромедиаторы, в синхронипзирующей системе - серотонин, а в десинхронизирующей системе - ацетилхолин. "Нормальная активность этих двух агентов должна протекать в динамическом равновесии. Усиление влияния первой системы приводит к релаксации и сонливости. Усиление влияния второй системы приводит к возбуждению и настороженному бодрствованию. Например, медитация активизирует первую систему, которая включает соответствующую зону головного мозга, способствуя появлению ассиметрии в его работе и, следовательно, трансовому состоянию...."
Оля захлопнула книгу, поставила на место. Ничего она не откроет в ней для себя. Не сможет эта книга помочь ей заглянуть туда, где сейчас ее Сережа. Никто и ничто не поможет ей в этом.
Мысли о смерти не оставляли Олю за этот ужасный год наверное ни на минуту. Что есть смерть? Ответит ли когда-нибудь человечество на этот вопрос? Вряд ли! Если за много тысячелетий не ответило на вопрос "что есть жизнь". Даже ничего вразумительного не отвечено на вопрос "что есть сон". А что, если наша реальная жизнь и есть бредовый, фантастический и абсурдный сон? А смерть - возвращение от хаоса к гармоничному, абсолютно счастливому, истинному равновесию и согласию??
Почему на земле столько горя и бед и мучений и нужно воспринимать это со смирением, как должное, почему считается счастьем, если у тебя не болит зуб. Почему? Почему считается, что смерть - это ужасно, что это трагедия! Быть может это заблуждение всего человечества?? И вовсе не смерть является трагедией, а рождение!! А если за смертью существование еще страшнее, то где эта вечная гармония, вечная весна? И кто обрек нас на вечные мучения? И почему самые умные, образованные, интеллигентные и передовые люди, как правило, уходят по своей воле? Где-то она прочитала, что Гоголь, находясь у самой черты, сказал: "Как сладко умирать"...
Сама Оля представляла смерть, как сон без сновидений. Скорее всего, душа есть, и после смерти с ней будут происходить какие-то вещи, кто-то будет работать с ней, но этого мы уже не узнаем и не почувствуем, так как не будет мозга и адекватно воспринять происходящее сама душа не сможет.
У Оли разболелась голова от этих размышлений, от этих "почему", на которые нет ответов! Наверное, она бы не выдержала, если б не спасительная, тихая, но настойчивая и непонятно откуда
Автомобиля уже не было, и Оля спокойно дошла до продуктового магазина. Затарилась всем, на чем останавливался ее искушенный взгляд, истратив немалую сумму, и с удовольствием повернула к дому. В левой руке несла два тяжелых пакета с продуктами, а в правой - 2 крохотных и нежных пирожных, которые решила съесть, пока они не растаяли. Шла, жуя пирожное и разглядывая идущую навстречу ей облезлую питерскую серую кошку. На секунду кошка подняла мордочку, и их взгляды встретились. Но только на долю секунды. И кошка продолжала свой путь, а Оля свой. И все же Оля остановилась, она вдруг прочитала в кошкиной голове все ее мысли, и от этого стало страшно.
Голодная, обреченная кошка привыкла видеть сытых жующих и равнодушных людей, привыкла к вкусному запаху выброшенных пустых бумажек. Никому до нее, бедной голодной кошки, нет дела, хотя бы даже она умирала у всех на глазах! Оля позвала: кс-кс! И, оставив на асфальте пирожное, отошла в сторону. Кошка подбежала и с жадностью стала жевать, съела все, до крошки. Оля оставила и второе. Кошка съела и это. "Все, больше нет" - сказала Оля кошке, и та снова подняла на нее глаза, и Оле показалось, что взгляд этот уже не был таким обреченно-безучастным. А потом каждая пошла своей дорогой.
№3
Оле снилось, что она бродит по университетским коридорам и что они должны встретиться здесь с ее Сережей. Какие-то люди встречались ей на пути, они говорили, что видели его, что он где-то здесь и даже его пальто висит в раздевалке. Оля искала, искала везде, то спускаясь вниз, то поднимаясь вверх по бесчисленным лестницам, блуждая по разным этажам, заглядывая в кабинеты, открывая какие-то бесчисленные двери. Сережи не было. В горле стоял ком, и сознание бесполезности поисков ясно ощущалось даже во сне. Хотелось плакать, но Оля продолжала поиски, не останавливаясь ни на минуту, снова и снова возвращалась в те же коридоры, заглядывая в те же аудитории!
Так и проснулась, с комом в горле и с тоской, сжимающей сердце. Бил озноб, и казалось, что температура подскочила до 39. Лежала, блаженно закрыв глаза, прислушиваясь к себе, к своему состоянию. Решительно, она больна, без сомнения, у нее температура. Вот и хорошо! Наконец-то! В течение всего года она с нетерпением ждала этого момента, когда она заболеет. Осенью такое и раньше с ней частенько бывало: организм реагировал на понижение температуры, отсутствие света, солнца и ярких красок растительности. Сейчас она не будет принимать таблетки, делать ингаляции и прочую чепуху. Она будет лежать так, пока температура не начнет зашкаливать за 40, тогда она впадет в бессознательное состояние, будет бредить, стонать. Ее разгоряченное болезненное сознание снова начнет бродить по лабиринтам виртуальных миров, искать своего Сережу. И быть может, наконец, она увидит его. Затихнет, успокоится, с радостью протянет ему свою руку, и они вместе улетят в неведомый, призрачный мир, который Олю никак не мог пугать, ведь после смерти Сережи, большая половины ее сути уже была там, по ту сторону реала, добровольно отказываясь от мирских радостей, солнечного света и общения с земными жителями.
Оля снова задремала. И спала сладко, умиротворенно, а проснувшись, почувствовала себя почти здоровой, если не считать внутреннего холода и озноба, к которому, впрочем, привыкла за этот год. Уход откладывался на неопределенный срок. Хотелось есть, пить, общаться и играть в инете.
Наспех перекусив и выпив горячего чая, Оля села за компьютер.
В электронных почтовых ящиках было пусто, поисковые машины яндекс и мейл никакой новой информации о профессоре Лопухине не давали. Оля вошла в знакомый чат.