Женщина – мать, жена, любовница, чертовка

Вековищева Тамара

Александр не понимал, но сделал такой же жест.

– Этот человек, зная Вашу земную несдержанность, попросил меня переговорить с Вами по поводу Маргариты. Он уже давно любит Маргариту, раньше, чем Вы её. Он постоянно следил за её жизнью. Он и Вас направил к ней, видя в Вас порядочного человека.

– Так это он хочет отнятье её у меня!

– Вы ошибаетесь, дело в том, что они с Маргаритой часто встречаются, я думаю, что и Маргарита к нему неравнодушна.

– Так что, она мне изменяет! – опять крикнул Александр.

– Я просил Вас не кричать. Ваши вопросы здесь кажутся глупыми и неуместными. Человека, который поклонился Вам, интересует только, насколько сильна Ваша любовь. Не забывайте, что с Маргаритой Вас познакомил он. Если Вы не сможете доказать свою любовь, он спокойно заберет её. Вас в дальнейшем будет ожидать не менее счастливая жизнь. Со временем Вы встретите новую достойную

женщину, которая примет Вашего сына, и всё у Вас будет хорошо. Есть время подумать.

– Вы что, решаете здесь наши судьбы?

– Иногда планируем, но человек сам решает и выбирает свой путь. Поклонитесь ещё раз этому мужчине, и я верну Вас обратно.

Александр освободился от своей дремоты, встряхнул голову и подумал: «Надо же такому присниться».

Он вбежал в спальню Маргариты, она лежала на месте.

– Саша, может, ты ляжешь сегодня со мной?

– Конечно! – радостно воскликнул он, лёг рядом с ней, обнял свою Маргариту и, боясь уснуть, всю ночь не выпускал её из своих объятий. Маргарита прижалась к мужу, чувствуя, как к ней переходит его сила. Наутро ей стало легче. Каждую последующую ночь он ложился рядом с ней, держа её в своих объятиях, боясь, что могут её забрать. Прошло три месяца. Маргарита стала приходить в себя. Сначала она начала улыбаться, потом подниматься с постели и, наконец, пошла так же, как и её сынок. Видя, что Маргарита стала поправляться, Александр заперся в своём кабинете, разрыдался, потом встал перед открытым окном, положил правую руку на сердце, поклонился и сказал: «Спасибо!»

Картошка в мундире

Когда у моей подруги Галки родители уехали в санаторий, она бросила клич: «Гуляем!!!» И почти каждый день в её квартире собиралась компашка в основном из студентов и остальных друзей с выпивкой, стихами, песнями и танцами. В комнате накрывался громадный стол с незатейливыми закусками, а в большой кухне устраивались танцы. На одну из таких вечеринок Галкин знакомый привёл своего друга с гитарой. Друга звали Валерка. Он хорошо играл и пел, и в этот вечер был душой компании. После долгого сиденья за столом решили размяться танцами. Включили на всю катушку музыку, и самым первым танцем оказался рок-н-ролл. Валерка, словно расправленная пружина, вскочил, схватил меня и мы пустились в танец рок-н-ролла. Что это было? Это было безумство музыкально-танцевальных страстей! Начали степенно, как и положено по классике этого танца, но по мере раскручивания музыки быстро перешли в неистовство. Валерка кидал меня то на правое, то на левое бедро, то пропускал между ног, подкидывал, ловил, закручивал, раскручивал. Потом, вдруг, слегка согнувшись, лицом друг к другу, мы остановились, продолжая выделывать кренделя руками и ногами, долго, не моргая, смотрели глаза в глаза, как бы кидая вызов «Кто кого?». Валерка не выдержал, он притянул меня к себе, сильно прижал, а затем быстро раскрутил в одну сторону, потом опять прижал и раскрутил в другую. Мы вместе так хорошо чувствовали и понимали музыку, что у нас всё ладно и отлично получалось, как будто долгое время тренировались. Неистовство танца продолжалось, нас было не остановить, мы не чувствовали усталости, так как энергетически подпитывали друг друга. Все окружающие, заведённые нашим танцем, визжали от восторга, топая в такт ногами, кричали; «Давай, давай, ещё, ещё!» Мой длинный хвост, завязанный на самой макушке, дополнял наш танец красивым подпрыгиванием. Вдруг он развязался, и длинные белокурые волосы рассыпались по плечам, а я, как шаманка, с горящими глазами стала крутить головой. Валерка попытался прошептать мне на ухо, но изошёл на крик: «Бестия, белокурая бестия! Приходи завтра в пять вечера к Лиговскому метро, и попробуй только не придти!»

Целых пять дней мы встречались на квартире Валеркиного друга, который был в эти дни в командировке. Что творилось на этой квартире, можно догадываться по нашему танцу. На ночь не оставались. После девяти вечера Валерка начинал смотреть на часы, говоря, что его ждут. Кто, почему, – я не спрашивала, меня не так уж сильно это волновало. В часы наших встреч нам было так хорошо, что всё остальное не имело значения. Мы отдавались той музыке, которая завела нас до безумной страсти ещё в первый день знакомства и до сих пор не отпускала.

Он уже с порога встречал меня голым. Это было смешно, озорно и счастливо. Конечно, смешно, кому нужен его модный костюм. Валерка тоже не замечал, в чём я была одета. Хотя старалась нарядиться и накраситься. Всё это сразу же снималось и смывалось. Нас интересовало друг в друге только наша суть, наша стать и наша плоть, остальное было ненужной шелухой. В эти часы внешний мир для нас не существовал. Он, я и космос, это то, что бесконечно,

неведомо, и что питало наши тела энергией. Энергия, как и в танце, била ключом, казалось, что этому не будет конца. Но наступил пятый день. Валерка принёс картину, которую он нарисовал для меня. На картине были изображены мы, со спины, обнявшись, склонив друг к другу головы, а перед нашими глазами был изображён красивейший закат ярко-красного цвета. К картине был прикреплён листок с Валеркиными стихами. К сожалению, прочитать я их не успела, так как потеряла листок где-то на лестнице, когда возвращалась домой.

А через несколько дней начинались майские праздники. Позвонил Валерка, сказав, что майские праздники будет встречать со своими друзьями на озере Красавица и пригласил меня вместе с моими друзьями присоединиться, чтобы создать одну общую компанию для веселья. Мои друзья и я прибыли на указанное место. Там уже были расставлены четыре палатки, и вовсю разгорались два больших костра. Мы быстренько поставили рядом свои две палатки. Под общий гогот и приветствия расположились у главного костра, которым руководил Валерка. Нам сразу же выдали приличные штрафные, и веселье разгоралось так же, как костёр. Были среди нас даже смельчаки, которые открыли купальный сезон, с визгами окунувшись в воду. Они за это получали дополнительную похлёбку со стаканом водки для растирания и принятия внутрь. Вокруг костра бегали трое возбуждённых и счастливых ребятишек, погодки от четырёх до шести лет. Под пьяной болтовнёй выяснилось, что матерью этих детей, причём от разных мужей, была Мария, которая сидела напротив меня рядом с Валеркой. Эта женщина почему-то заинтересовала меня, так как она была какой-то необычной, отличающейся от остальных. Возраст такой же, как у всех, но выглядела намного старше. Совершенно некрасивая, полная, с маленькими непонятно какого цвета глазками, нос напоминал маленькую картошину. У неё были маленькие пухлые губки, круглые щёчки и двойной подбородок. За что могли её полюбить трое мужчин, не понятно. Какой же силой она обладала, постоянно притягивая мой взгляд? Когда она вставала и шла, то это была поступь королевы. Она шла медленно, плавно, величаво, и почему-то окружающие расступались пред ней, а самое главное, провожали её взглядом. Если она делала, как бы лениво, молчаливый жест рукой, то все с готовностью выполняли её указание. Говорила она редко, но если начинала говорить, то остальные замолкали.

Говорила тихо, медленно, но с какой-то настойчивой твёрдостью, как бы не терпя возражений, и никто ей не возражал. На лице всегда была постоянная полуулыбка, эта улыбка иногда выражала лёгкое пренебрежение, а иногда доброту и ласку. Маленькие глазки просверливали говорящего насквозь, и он мог внезапно замолкнуть. «Ведьма», – подумала я и любезно ей улыбнулась. Валерка взял гитару и стал петь. Все начали ему подпевать, забылась городская суета, стало свободно, хорошо и спокойно.

Потом Валерка ударил по струнам и запел громко с озорной хитринкой в глазах:

Моя дорогая не блещетКрасою,Ни милой улыбкой,Ни русой косою,Ни маленькой ножкой,Ни прелестью стана,Чем блещут всегдаГероини романа.

После этих слов все стали незаметно поглядывать на Марию, как будто эта песня посвящалась ей. А он продолжал:

Признаться нескромно,Но всё же не скрою,Я сам дорогую купаюИ мою.Я с милой одеждыСнимаю несмело,Чтоб видеть скорееЖеланное тело.Чтоб видеть и трогать,Себя обжигая,Желанный кусочек во ртуЗажимая.И что бы на жарком костре Вы ни варили,Нет лучше картошки,Картошки в мундире!

Закончив сладостную песню, он скомандовал: «Налетай!», показывая на догорающий костёр, где под углями и пеплом лежала чёрная аппетитная картошка. Все начали с большим усердием доставать её, проглатывая нетерпеливые слюни. В то же время Валерка жестом показал мне на лес, и уже через минуту мы встретились. Как же было прекрасно в зеленеющем и пахнущем весной лесу! Одурманенные запахом и красотой, мы почувствовали такое единение с природой, что теперь уже не космос, а я, он и природа были единым целым.