Женщина-птица
Шрифт:
– Что ты такое? – он произнёс это запинаясь, с исказившимся от ужаса лицом, говоря при этом не «кто», а «что». Ещё секунду постояв на локте, мужчина откинулся на подушку и опять перестал подавать признаки сознания.
К утру он снова пришёл в себя. Его разбудило потрескивание дров в маленькой печи. Керосиновая лампа не горела, её заменил падающий в единственное окно утренний свет. В избе он был один. На печи дымился закоптившийся котелок, от которого развеивался запах лечебных трав. У окна располагался грубо обтёсанный деревянный стол и такие же стулья, а у
Внезапно раздались шаги, глухо долбящие о деревянный порог. Дверь распахнулась и в избу зашла она – то самое неизвестное создание, ранее не описанное ни в одном учебнике по биологии и зоологии.
– Похолодало… Как быстро закончилось лето… – за ней по полу, собирая паутину, волочились крылья серо-стального цвета с мелкими белыми вкраплениями. Женщина-птица взялась за кривую ручку железной кружки, наполненной тёплым травяным отваром, поднесла её к раненому и присела рядом:
– Выпей, тебе это поможет.
Он смотрел на неё ошарашенным взглядом и лежал, как парализованный. Повинуясь судьбе, он протянул руку и принял кружку из её рук. Птица с интересом наблюдала, как он нелепо пытается сделать первый глоток. Со стороны было похоже, что это не она является диковиной, а недавно появившаяся в её доме человеческая игрушка. Мужчина залпом выпил весь чай, так как его мучила жажда, и вернул ей пустую тару. Он вытер тыльной стороной руки потрескавшиеся губы.
– Теперь может скажешь – кто ты такая?
– Я живу здесь.
Он снова уставился на неё откровенно вопросительным выражением лица.
– Это такое имя – «я живу здесь»? Или подвид у орнитологов?
У неё покраснели щёки, она смутилась и недовольно ответила:
– Нет у меня никакого имени. – Она отошла в сторону и начала заполнять душистым отваром стеклянную банку, видимо на будущее.
– Нет имени…? Ну может название хотя бы есть? Как мне тебя звать? Ты что – птица? – Он заметил, что на ней нет обуви, она ходила по полу босая на обычных человечьих запыленных ногах.
– Зови – птица, я не против.
Мужчина улавливал странный акцент, одновременно слушая и разглядывая её с удивлением. В доме стоял запах древесины, распаренных ягод и травы.
– Послушай, птица, а твои крылья хоть настоящие?
Она резко обернулась и раскрыла крылья в полную мощь. Раненый в испуге отпрянул, машинально прикрываясь руками. Женщина, удовлетворив его любопытство, обратно сложила крылья и полезла под стол за старым ведром с отломанной ручкой. Она откинула назад болтающиеся концы крыльев, присела за стол, а потом начала доставать по одному орехи из ведра и раскалывать их увесистым камнем. Ядра орехов она бережно собирала в потемневшую от времени деревянную пиалу.
– А сам не желаешь назвать своё имя? – заговорило создание, не отрываясь от своего дела. – Или у тебя его тоже нет?
Мужчина заворочался на матраце, набитым соломой и перьями, и коротко ответил:
– Олег.
Птица между делом поглядывала на беглеца своими большими чёрными глазищами, изучая своего нового жильца.
– За что они хотели тебя закопать? – Она сходу задала этот вопрос безо всякой подготовки, на что он нервозно отреагировал, но после тяжёлого продолжительного вдоха-выдоха решил с ней поделиться:
– Бизнес… Это, между прочим, были мои бывшие друзья. Когда-нибудь они и друг друга поубивают. – Олег потрогал себя за челюсть, вероятно это место отдавало болью во время разговора. – Тесно им стало, жить получше захотелось… А я среди нас всех был самым успешным – их это бесило. Скоро они и сюда доберутся, я слишком много знаю… – Он усмехнулся улыбкой отчаявшегося человека. – Да разве они успокоятся?
Птица собрала со стола скорлупу и бросила её в топку, спокойно и уверенно отвечая ему:
– Никто сюда не доберётся.
– Откуда ты можешь знать? – Олег приподнял голову и, забыв про челюсть, заговорил более эмоционально: – Лучше избавься от меня, а то сама попадёшь под раздачу!
Она взяла пиалу с орехами и поставила рядом с гостем:
– Ты должен поесть, тебе нужны силы. – Он продолжал смотреть на неё с недоумением, никак не реагируя на подношение. – Тебе нечего бояться. Мы унеслись от твоих врагов на очень большое расстояние. Сюда никто не проедет, здесь легко заблудиться. Даже охотники давно не суются в эти гиблые места.
– Поэтому ты здесь и поселилась?
Птица отнесла свои орехи обратно на стол, не говоря ни слова.
– Откуда у тебя эти крылья? – настаивал Олег. – Над тобой проводились опыты? Кажется, я слышал, что в последнее время какие только опыты не проводятся, кого только не скрещивают…
– Я всю жизнь такой была. – Оборвала его предположения Птица.
– С трудом верится… Ты родилась уже с этими крыльями?
– Не помню! Не знаю! – Она начала злиться и психовать, и Олег перестал у неё допытывать.
– Я хочу попытаться встать и выйти на улицу.
Она подошла, чтобы его поддержать, у него болело всё тело. Везде, где она пыталась его обхватить, было нестерпимо больно. Мужчина попробовал ухватиться за неё, но его рука случайно прихватила крыло. Он почувствовал под ладонью шуршание перьев и отдёрнул руку, как ужаленный.
– Дай, я попробую сам.
Птица проследила, как Олег, ковыляя, добрался до выхода и скрылся за дверью.
К обеду он умерил свою гордыню и согласился на орехи. Вдобавок женщина сварила какие-то коренья. Он попробовал их вначале безо всего, потом с солью, и только тогда ему удалось их протолкнуть внутрь. Помимо этого, она в течении всего дня заставляла его пить отвар. Целебный напиток был приторно горьким, но подсластить было нечем. Олег чувствовал облегчение от её врачевания, и на всё уже соглашался, лишь бы побыстрей встать на ноги; жар постепенно отступал, к нему возвращались силы.