Женщина со шрамом
Шрифт:
Бентон же подумал, что ничего материнского он в Роде Грэдвин не увидел, но, в конце-то концов, что они на самом деле о ней знают? Разве отчасти не оттого ему так интересна его работа, что другие люди остаются непознаваемы? Он спросил:
— Робин говорил вам, что мисс Грэдвин должны были убрать шрам и где предполагалось провести эту операцию?
— Нет, и меня это вовсе не удивляет. То есть я хочу сказать — меня не удивляет, что он не рассказал мне об этом. Наверное, она просила его хранить это в секрете. Робин умел хранить секреты, если считал, что дело стоит того. Он мне сообщил только, что проведет несколько дней в гостевом
— А в каком он был настроении? — спросила Кейт. — Казался ли он возбужденным или выглядел так, будто это рутинный визит?
— Ну, я ведь уже говорил, он был подавлен, когда вернулся после предыдущей поездки туда, три недели назад, но был возбужден, когда отправлялся в Сток-Шеверелл вечером в прошлый четверг. Я редко видел его более веселым. Он говорил что-то о том, что привезет мне хорошие новости, когда вернется, только я не принял это всерьез. Хорошие новости Робина обычно оборачивались плохими новостями или вообще их отсутствием.
— Кроме того первого звонка, говорил ли он еще с вами из Сток-Шеверелла?
— Да, говорил. Позвонил после вашего опроса. Сказал, вы обошлись с ним довольно грубо, были не очень тактичны с человеком, переживающим утрату друга.
— Мне жаль, что он так это воспринял, — сказала Кейт. — Однако он не подал официальной жалобы на плохое обращение.
— А вы подали бы на его месте? Только идиоты или люди могущественные решатся восстановить против себя полицию. В конце концов, вы ведь не то чтобы набрасывались на него с дубинками. Во всяком случае, он снова позвонил мне после того, как вы опросили его в коттедже, и я сказал, чтобы он ехал ко мне, и пусть полиция устраивает ему допрос с пристрастием у меня в доме, а я договорюсь с моим поверенным, чтобы он, если возникнет такая необходимость, при этом присутствовал. Я не был так уж бескорыстен. Мы очень загружены, и он был нужен мне здесь. А он сказал, что решил остаться на всю ту неделю, которую зарезервировал. Что-то вроде того, что не покинет Роду в смерти. Звучит театрально, но это ведь Робин. Конечно, к этому времени он уже знал гораздо больше и сказал мне, что ее нашли мертвой примерно в семь утра в субботу и что, похоже, это сделал кто-то из своих. После этого я несколько раз звонил ему на мобильный, но не получал ответа. Оставлял сообщения с просьбой позвонить, но он так и не откликнулся.
— Вы сказали, что, когда он позвонил вам в первый раз, его голос звучал испуганно. Вам не показалось странным, что он готов был там задержаться, при том, что убийца остался на свободе? — спросил Бентон.
— Да, конечно. Я стал нажимать, а он сказал, что у него там какое-то дело не закончено.
Помолчали.
— Дело не закончено? — В голосе Кейт не прозвучало ни малейшей заинтересованности. — А он никак не дал вам понять, что это за дело?
— Нет. А я и не спрашивал. Как я уже сказал, Робин часто бывал театрален. Возможно, он намеревался принять участие в расследовании. Он в последнее время читал детективный роман — вы, вероятно, найдете книжку у него в комнате. Вам ведь, я думаю, надо осмотреть его комнату, не так ли?
— Да, — ответила Кейт. — Как только закончим беседовать с вами. Есть еще один вопрос. Где вы находились между четырьмя тридцатью дня в прошедшую пятницу и семью утра в субботу?
Вопрос нисколько не встревожил Коксона.
— Я так и думал, что
— Мы пока не знаем, мистер Коксон, когда точно он умер, но случилось это в понедельник, вероятно, между часом дня и восемью часами вечера.
— Послушайте, мне кажется, что нелепо мне предоставлять алиби на время смерти Робина, но, думаю, вы обязаны об этом спрашивать. К счастью для меня, тут нет проблем. В половине второго я ел ленч вместе с одним из наших временных преподавателей, Элвином Брентом — вы встретились с ним у дверей. В три часа у меня были дневные занятия с двумя нашими новыми клиентами. Могу дать вам их имена и адреса, а Элвин подтвердит насчет ленча.
— В котором часу закончились дневные занятия? — спросила Кейт.
— Ну, они должны были закончиться через час, но у меня не было других срочных встреч, и я немного затянул урок. Когда клиенты ушли, было уже половина пятого. Потом я поработал здесь, в кабинете, до шести часов и пошел в паб — это «Прыгающий заяц», новый гастропаб на Непьер-роуд. Там встретил приятеля — могу дать вам его имя и адрес — и пробыл там вместе с ним почти до одиннадцати, оттуда пешком пошел домой. Мне надо посмотреть в записной книжке адреса и телефоны, но я могу сделать это прямо сейчас, если вы подождете.
Кейт и Бентон ждали, а Коксон перешел за письменный стол и, несколько минут полистав записную книжку, отыскал в ящике стола чистый листок бумаги, записал адреса и телефоны и передал листок полицейским. Потом попросил:
— Если будете связываться с ними для проверки, пожалуйста, как следует разъясните им, что я не являюсь подозреваемым. И без того тяжело привыкать к мысли, что Робина нет — это еще не в полную силу меня ударило, может, потому, что я никак не могу в это поверить, но ударит, не сомневайтесь, — и мне не очень-то по душе прослыть его убийцей.
— Если то, что вы нам рассказали, подтвердится, я думаю, вы никак не рискуете им прослыть, сэр, — успокоил его Бентон.
И действительно, если приведенные им факты точны, единственным периодом времени, когда Джереми находился один, были полтора часа между концом занятий с клиентами и его приходом в паб. Полутора часов ему не хватило бы даже на то, чтобы доехать до Сток-Шеверелла.
— Вот теперь мы хотели бы взглянуть на комнату мистера Бойтона, — сказала Кейт. — Я думаю, ее не заперли после его смерти?
— Она не запирается — там замка нет, — ответил Коксон. — Во всяком случае, мне даже в голову не приходило, что ее надо бы запереть. Если вы считали это нужным, вы бы, конечно, мне позвонили. Как я уже не раз повторял, никто ничего мне не говорил, пока вы сегодня не приехали.
— Не думаю, что это так уж важно. Я так понимаю, что туда никто не заходил со времени его смерти? — спросила Кейт.
— Никто. Даже я не заходил. Комната вызывала у меня депрессию, когда Робин был жив. А сейчас я просто не могу ее видеть.